И только сейчас осознала, что перед ней возвышается Марсианский Сфинкс, и что ей удалось-таки выбраться из его каменного чрева!
Она закрыла лицо руками и зарыдала, содрогаясь всем телом, и то, светлое, что ожило в ней, тихо нашептывало из глубины: «Все будет хорошо… ты вырвалась… теперь все будет хорошо…» – а мрачное зловеще молчало.
Она вновь была на свободе.
Флоренс утерла слезы, и теперь уже дрожала от холода, а не от рыданий. Она с омерзением подумала об этом подонке, об этой мрази, дряни, подлеце – и сжала кулаки.
«Глаза выцарапаю!»
Жаркая волна ярости на мгновение согрела ее, и Флоренс вскочила на ноги, больше не обращая внимания на боль, готовая броситься вверх по ступеням, ворваться внутрь марсианского чудища, найти Леопольда Каталински и расправиться с ним.
«Успокойся, – посоветовал кто-то из глубины сознания, странно искаженного сознания, подобного отражению в кривом зеркале. – Ему воздастся по заслугам, темнота накажет его…»
Она опомнилась и отвела взгляд от серебрящихся створок. Обхватила себя руками за плечи, медленно повернулась на месте, морщась от боли, и увидела неподалеку оранжевый комбинезон, приткнувшийся к изъеденному ветрами каменному клыку… а чуть дальше еще один… и трико, ее трико… и ботинок…
Очень скоро она выяснила, что у подножия Сфинкса раскиданы вещи, составлявшие два комплекта одежды и обуви. Нашлась и ракетница – Флоренс совершенно не помнила, когда и как выпустила ее из рук. Получалось, что все это было выброшено из Сфинкса вместе с ней или вслед за ней.
Кем или чем выброшено? И почему не выбросили и Леопольда Каталински? Или все это он сам и выбросил – и остался внутри?
К многочисленным болевым ощущениям она уже немного притерпелась, да и боль перестала быть резкой и с ней вполне можно было мириться – тем не менее, Флоренс понадобилось довольно много времени для того, чтобы полностью одеться. Чувствуя, что начинает согреваться, она выпрямилась, держась обеими руками за поясницу, и обвела взглядом рыжую равнину, испещренную тенями корявых каменных зубов. Над равниной поднималось маленькое, немощное, окутанное паутиной облаков солнце. Чужое солнце. Вдали головой великана темнел Купол, гораздо правее, на южной стороне, вонзалась в розоватое небо вершина Пирамиды – а между ними виднелся вал кизерита, доставленного транспортерами из котлована. А чуть правее этого вала должен быть…
Флоренс замерла.
Когда она вместе с Алексом отправлялась на вездеходе к Сфинксу, позади них оставался посадочный модуль. Каталински работал на экскаваторе, а Свен сопровождал груженые золотом контейнеры от котлована до «консервной банки».
Теперь модуля на месте не было…
Потрясенная Флоренс, не веря собственным глазам, обшарила отчаянным взглядом весь горизонт – но нигде не обнаружила ничего похожего на модуль. Едва сдерживая нервную дрожь, она запрокинула голову, пытаясь отыскать в небе искорку «Арго», однако никаких звезд уже не было видно в утреннем небе.
Мысли хлынули неуправляемым потоком, настигая, отталкивая, обгоняя одна другую…
Кто увел модуль, кто бросил ее здесь? Алекс? Свен?.. Время внутри Сфинкса не такое, оно замедляется… Кто знает, сколько она находилась там, внутри… Может быть, прошли сутки… а может быть – и двое, и трое суток… Этих ворот не было, и этой лестницы… Не было! Лестницу откопал Каталински? Кто, кто увел модуль?..
Командир. Конечно – командир. Ясон. Каталински пригнал «консервную банку» на «Арго», и они вместе вернулись сюда, а потом Каталински откопал вход, и вошел внутрь Сфинкса, и не смог выйти. А командир забрал золото и улетел… Бросив остальных… Бросив ее…
«Он разгрузится и вернется, обязательно вернется!» – пыталась убедить она саму себя, а ноги уже понесли ее к лежавшей меж камней ракетнице.
Три желтых, три зеленых… Три желтых, три зеленых…
Условный сигнал. Сигнал о помощи.
Ракеты со свистящим шорохом уносились в бледное небо, и там, в вышине, вздувались огненными шарами и лопались, разбрасывая яркие брызги. Их нельзя было не заметить, их просто нельзя было не заметить оттуда, из космоса, с борта «Арго».
«Он обязательно вернется…»
