Чтобы сесть в засаду, нужно внимательно читать документы. Витька этого еще не умеет, но научится. Когда сотрудник агентства новостей получает распечатку доклада, или прений в городской думе, или я уж не знаю что, он внимательно отслеживает формулировочки типа: «срок сдачи в эксплуатацию такое-то число», «предполагаемый срок визита — такое-то число», и так далее. Остается только сделать пометку в своем календаре и ждать, пока новость созреет.
Собственно, на проект «Янус» Витька напоролся как раз в поисках грядущих новостей. И его злило вовсе не то, что налогоплательщикам на шею повесят и этот кредит. Он просто пытался у меня выяснить: годится вся эта ахинея для агентства новостей, или ее можно сразу кидать в мусорник?
Судя по тому, что ни одна занюханная газетенка ни словом о проекте не обмолвилась, с проектом работали люди умные и осторожные. Опубликовать разухабистый материал и до слез насмешить читателей несложно. Сложно будет потом — когда судьба сведет с людьми, имевшими определенный интерес к миллиардному кредиту…
Или же Витьке нечаянно вместе с постановлением о переносе трех трамвайных остановок дали документы какого-то секретного обсуждения? В таком случае умнее всего — их уничтожить. И знать ничего не знаю!
Витька только второй год работает в агентстве новостей. А я в нем уже лет десять как не работаю. У меня свое маленькое дельце, которое неплохо кормит. И великовозрастное дитя, не видя во мне конкурента, все время прибегает за консультациями. То есть, какое он мне дитя? Он мне — нашему плетню двоюродный забор. Он — сын мужа моей троюродной сестры от первого брака.
Иногда он прислушивается к моим советам. То есть, он регулярно прибегает требовать советов, а некоторое время спустя я узнаю, что один из десяти он принял к сведению.
О том, как поступить с документацией по машине времени, я советов не давал — как-то так вышло, что я успел только объяснить смысл этой научно-кредитной авантюры. О том, что делать с информацией дальше, он уже не спрашивал. А ведь там были конкретные даты! Там было сказано, что совещания рабочей группы намечено проводить раз в месяц, и в столбик напечатан весь ее состав. Достаточно сесть на хвост хоть одному члену — и раз в месяц будет неплохая новостишка.
Витька появился недели три спустя — несколько озадаченный. Он, оказывается, делился своим возмущением с разными людьми, и люди все, как один, сперва хлопали крыльями и кудахтали, поминая всуе Эйнштейна, а потом выдвигали блистательные коммерческие идеи: если бы машина принадлежала мне, я бы вывез сюда то-то и то-то… Витька не поленился и составил список, в который входили трактаты Леонардо да Винчи, сокровища дворцов Лиссабона (все равно ведь погибли бы от землетрясения), необработанные африканские алмазы (автор идеи что-то такое читал, будто ресурсы кимберлитовых трубок планеты на исходе), коллекционный китайский фарфор и живой кардинал Ришелье (этому, очевидно, хотели предложить пост председателя какой-нибудь оппозиционной партии).
Но это была первая очередь идей, связанных с машиной. Родной папа поклонницы трактатов пригласил Витьку для беседы. Сперва он тоже возмущался безграмотностью трех правительств, а потом полюбопытствовал нет ли в документах указания, где именно хотят строить все эти блоки, залы и бункера. Вряд ли посреди столиц и даже крупных городов — по прикидкам авторов, машина займет площадь примерно в шесть квадратных километров плюс еще зона отчуждения. То есть, это будет окраина. Но хорошо расположенная окраина — чтобы уже имелись для начала хоть какие-то коммуникации.
Умный папа предположил даже, что это может быть какая-то из наших окраин (неспроста же документ объявился в нашей городской думе!) и выдвинул версию. Есть у нас в десяти километрах от городской черты озеро, которое окружено садово-огородными участками. Многие из них заброшены и пришли в упадок, некоторые еще обрабатываются и дают урожаи, но их все меньше, потому что в полуразрушенных домиках поселились бомжи и проводят свою бомжовую экспансию. В общем, солидный человек там строиться не станет разве что с полсотни солидных людей разом. И прекрасное место пропадает зря!
