Первая эскадрилья прибавила газа и вышла чуть вперед, после чего пары, одна за другой, стали падать куда-то вниз. Заметили их сразу. Начали шевелиться. Но вот попасть по несущемуся с весьма солидной скоростью истребителю в пике очень сложно, тем более что И-300 с его хорошей аэродинамикой выходил за восемьсот километров при пикировании.
Когда первая эскадрилья нанесла свой 'соколиный удар' и пришла очередь Василию вести своих бойцов в бой, от строя немцев уже отвалилось несколько бомбардировщиков. У одного не было плоскости, и он смешно кувыркался в воздухе. Двое дымили двигателями, оставляя после себя густой шлейф. А последний бомбардировщик, так и вообще - просто стремительно терял высоту, идя по какой-то странной траектории. Кое-где показались белые купола парашютов. Негусто, но никто особенно и не рисковал, работая аккуратно. Впрочем, несмотря на удар, немцы продолжали держать строй. Он не сильно спасал, но был намного лучше неупорядоченного бегства, давая хоть какие-то шансы продать свою жизнь дороже. Тем более что началась стандартная процедура сброса бомб 'на кого Бог пошлет' и разворот на базу с набором высоты и скорости в надежде, что строй позволит добраться туда хоть кому-то. Уж больно кровавый им раз за разом давали урок.
Василий отдал приказ по эскадрилье и первым пошел в пике, привычно ощущая некую легкость, сопутствующую началу этого не самого легкого для здоровья маневра.
Внизу начало второй волны заметили, и стали активно маневрировать, стараясь поставить советские пары в несколько огней, эшелонировав обстрел по ярусам. Истребители ушли ниже и выше, а бомбардировщики чуть подкорректировали курс.
Лезть головой в петлю Василию очень не захотелось, поэтому он потянул рукоятку на себя и вбок, давая длинную очередь поперек курса идущих вдали немецких истребителей, и уходя вниз в стороне от строя, готовящегося его растерзать. Впрочем, он промахнулся. Очередь прошла в стороне от 'сто девятого', пугнув его и вынуждая отвернуть в сторону. А вот ведомый попал - пройдя несколькими пулевыми попаданиями по капоту. Жаль, что снаряды ушли в молоко, но и этого хватило.
- Акация, ты как там? - Нажав тангентку, спросил Василий, когда они уже ушли в пологом пикировании в сторону километра на два.
- Несколько винтовочных попаданий в крыло. Ничего страшного.
- Клумба. Клумба. Я Сирень.... - продолжил Василий Иосифович вполне уже привычную работу по координации эскадрильи.
В тот вылет эскадра Василия Сталина еще дважды заходила на высоту для повторения удара. Но кое-кто из немцев смог уйти. Хотя в первые дни войны получалось вырезать подобные эскорты полностью. Впрочем, Василий не расстраивался. Свои все живы, а это главное. Кое-какие повреждения самолетов починят. Да и немцев старались бить не в кабину, а по двигателям. По возможности. Насаждая тем самым определенную атмосферу благородства что ли. Не очень рационально, но на самоощущение летного состава влияло крайне положительно. Особенно на фоне весьма многочисленных воздушных побед.
Вечером того же дня
- Вы уверены? - Гитлер разочарованно смотрел на Геринга.
- Мы перепроверили все данные. Треть парка Люфтваффе, выделенная для боев на Восточном фронте, уничтожена либо сильно повреждена. При этом четверть летного состава убыла по смерти или ранению.
- Если все так будет продолжаться и дальше, то через пару месяцев от нашей авиации на Восточном фронте останется одно название. - С упреком спросил Гитлер. - В чем причина такого краха?
- У русских намного более совершенные самолеты, чем у нас. Мы изучили подбитые образцы и сильно разочарованы. Теоретически, мы можем сделать что-то подобное. Там нет ничего из того, что было бы нам не под силу. Вполне обычный самолет, только сконструирован достаточно смело и грамотно. И я уже отдал все необходимые распоряжения, но есть одна деталь, которая не позволит нам решить эту задачу быстро. Это двигатель. Технологически он уступает нашим лучшим серийным образцам. Но он сделан под совершенно недоступный нам бензин. - Развел он руками.
- Значит, наш новый самолет, несмотря на все усовершенствования, будет уступать русским?
