Тяжелый, затяжной бой "В этой обстановке, - писал маршал артиллерии Н. Д. Яковлев, - командарм А. В. Горбатов, человек, прошедший уже немалый армейский путь и хорошо понимавший всю сложность ратного труда, вел себя сдержанно, пожалуй, даже спокойно. И в этом спокойствии чувствовалась его твердая уверенность в том, что командиры корпусов, дивизий и полков его армии, несмотря ни на что, достойно выполнят свой воинский долг. Поэтому старался не особенно-то тревожить их телефонными звонками, а терпеливо ждал дальнейшего развития событий .
Г. К Жуков тоже ничем не выдал своего волнения. Он даже не беспокоил командарма, а, прогуливаясь по рощице, в которой располагался НП армии, лишь изредка интересовался сообщениями о боевой обстановке в целом на фронте и у соседа - в войсках 2-го Белорусского фронта. Так же выдержанно вел себя весь день, вечер и ночь, а потом даже и следующий день. Такому хладнокровию можно было только позавидовать".
А южнее, в том заболоченном лесистом районе, где наступала 65 я армия Батова, обозначился успех. "Эти места, - писал Жуков, - я знал хорошо, так как прослужил здесь более шести лет и в свое время исходил все вдоль и поперек". На фоне происходившего в полосе армии Горбатова донесение Батова представлялось ему малоправдоподобным. Батова вызывают к телеграфному аппарату: "Лично доложите действительную обстановку перед фронтом армии, Жуков". Доложили.
"Аппарат молчал, - вспоминал Батов, - наконец отстучал короткую фразу "Приеду смотреть сам". В 1500 на НП в Гомзу приехали Жуков, Рокоссовский, Новиков и Яковлев Только проскочили их машины, как артиллерия противника из Паричей накрыла участок дороги.
- У тебя тут жарко, Павел Иванович, - сказал Рокоссовский.
- Да, не безопасно, товарищ командующий Советую не задерживаться.
- Никуда не поедем, - сказал Жуков - Обедать будем А пока докладывай".
Жуков убедился, что войска Батова шли с юго-востока в обход Бобруйска, а вот Горбатов пока таи и не мог выйти туда же с северо-востока. Следовательно, план окружения гитлеровцев у Бобруйска все еще не выполнялся. Вернувшись в 3-ю армию, Жуков поддержал просьбу Горбатова, не удовлетворенную при подготовке операции, нанести удар севернее. И пошло... Оборона .врага была наконец опрокинута 27 июня в кольце юго-восточнее Бобруйска оказалось свыше 40 тысяч гитлеровцев.
К 17 часам воздушная разведка доложила враг готовится к прорыву из окружения Не терять ни часа, не дать фашистам воспользоваться ночью! Жуков приказал нанести удар с воздуха до наступления темноты Менее чем за два часа командующий 16-й воздушной армией С. И. Руденко спланировал беспрецедентную операцию - с 19.15 в течение полутора часов 526 наших бомбардировщиков и штурмовиков обрушились на скученные войска противника. То была невероятная по эффективности работа авиации Бомбовыми ударами, пушечно-пулеметным обстрелом поражалась вражеская техника, над дорогой и прилегающим лесом на высоту 300 - 400 метров поднялись клубы черного дыма. Потеряв рассудок, гитлеровцы разбегались куда глаза глядят по горевшему лесу.
Потом специальная комиссия подсчитала: разбито до 15-и танков и штурмовых орудий, около б тысяч автомашин и тягачей, примерно тысяча орудий, три тысячи повозок. Свыше тысячи вражеских солдат и офицеров убиты. Обезумев от ужаса, нестройные толпы гитлеровцев сдавались в плен, пытавшиеся сопротивляться уничтожались.
Прорыв у Бобруйска и успехи сопредельных фронтов у Витебска поставили под прямую угрозу окружения всю немецкую группу армий "Центр". Жуков не без интереса кадрового военного следил за действиями вражеского командования, что оно предпримет?
Он заключил. "Наблюдая и анализируя тогда действия немецких войск и их главного командования в этой операции, мы, откровенно говоря, несколько удивлялись их грубо ошибочным маневрам, которые обрекали войска на катастрофический исход. Вместо быстрого отхода на тыловые рубежи и выброски сильных группировок к своим флангам, которым угрожали советские ударные группировки, немецкие войска втягивались в затяжные фронтальные сражения восточнее и северо-восточнее Минска".
