Миг торжества и скорби Жуков запомьнл до конца дней своих.
"Эти люди, - писал он, - сами привыкшие без малейшего страха смотреть смерти в лицо, как ни крепились, не смогли сдержать слез". И сам Георгий Константинович не составил исключения.
Он поднял руку и быстро произнес:
- Через час прошу по русскому обычаю закусить чем тыл послал!
Через час начался прием, прошедший с успехом Тосты за Победу, единство союзников "Затем Жуков стал провозглашать тосты за рода войск и за присутствующих. Первый - за авиацию. Мне кажется, он это сделал потому, что справа и слева от него сидели авиаторы - Теддер и Спаатс, но тост он говорил главным образом за нашу авиацию.
- В Берлинской операции участвовало около восьми тысяч самолетов, авиация бомбила перед сухопутными войсками каждый метр, она как бы ковром покрывала весь путь, но ковер этот был очень жестким для врага, а командовал авиацией на нашем фронте вот этот молодой человек, - и показал рукой на меня Я поднялся. Он тепло сказал о летчиках и их огромном вкладе в победу", вспоминал маршал С. И. Руденко в книге "Крылья Победы". Подавали продукты и напитки только отечественные. Георгий Константинович приказал, чтобы и не вздумали хоть грамм трофейных запасов.
Возник вопрос, чем кормить немецкую делегацию, сидевшую в отведенном ей помещении. Жуков помолчал и решительно сказал:
- Когда-то Гитлер с Кейтелем настолько верили в успех запланированного захвата Ленинграда, что заранее отпечатали билет на банкет в "Астории". Не пришлось им праздновать в ленинградском ресторане. Теперь они побиты. Не будем мелочиться: кормите их всем, что приготовлено для банкета. И обязательно подавайте на тарелках с вензелями имперской канцелярии. Давайте без ограничения и напитки. Пусть запивают свое поражение. Только я думаю, что это им впрок не пойдет!
А в зале, где прошло принятие капитуляции Германии, яркий праздник продолжался до семи утра. Пели, плясали, Георгий Константинович не удержался и ударился в "русскую".
Прошли другие празднества в честь Победы.
Английский историк Д. Ирвинг в книге "Война между генералами" (1981) описывает банкет для самых высших американских командующих, который дал Эйзенхауэр во Франкфурте 10 мая 1945 года. Обедающим, подчеркивает Ирвинг, "подают лучшие коньяки и ликеры, захваченные в запасах вермахта". Какой контраст с указанием Жукова - за день до этого на банкете в Потсдаме: победителям негоже
прикасаться к трофейным запасам. Красная Армия вела воину не за трофеи, нельзя осквернять великое торжество взятым у врага".
Потягивая коньяки и ликеры (которые гитлеровцы в свое время награбили в оккупированных странах), американские военачальники размышляли о будущем. Один из них - генерал Дж. Паттон, замечает Ирвинг, "уже мечтает о том, как использовать сохранившиеся немецкие дивизии, оказавшиеся с секторе его армии, для удара против того, кого он считает подлинным врагом, - Советского Союза". Разумеется, мысли чти Паттон и ему подобные тогда предпочитали держать при себе.
Настроения в войсках западных союзников, встретившихся, наконец, с Красной Армией, были совершенно иными.
Жуков сообщил Сталину о встречах наших солдат и офицеров с американскими военнослужащими. 5 мая в городе Стендаль в штабе 102-й американской дивизии с американцами встретилось командование 75-й гвардейской стрелковой дивизии. Командир американской дивизии Китинг заявил: "Мы должны так закончить войну, чтобы Германия и Япония не могли больше подняться". Его заместитель Факс, как солдат, "считал бы за высокое счастье, чтобы наша армия в войне с Японией сражалась бок о бок с такой доблестной и храброй армией, как Красная Армия. Я надеюсь, сэр генерал, что мы с вами встретимся в Японии".
9 мая 350 американцев приезжали в 129-ю стрелковую дивизию. С нашей стороны во встрече участвовали 300 человек. "Встреча длилась пять часов и прошла хорошо" Па следующий день группа наших бойцов и командиров - 256 человек - выезжала с ответным визитом к американцам. Все встречи, постоянно подчеркивается в документах, "носили весьма Дружественную форму". Простые, бесхитростные контакты победителей.
