Член партийной военной комиссии Симбирского губ-кома РКП (б) Б. Н. Чистов в своих воспоминаниях пишет: «Когда потом в клубе коммунистов я рассказывал друзьям о посещении Тухачевским комитета партии, они восприняли мое известие почти как победу на фронте. И действительно, это была победа в борьбе с левыми эсерами за позиции в армии. В нашей памяти было еще свежо недавнее горькое разочарование, когда приезжавший в Симбирск главком Муравьев не пожелал даже встретиться с коммунистами. Мы невольно сравнивали муравь-свское высокомерие с партийной скромностью Тухачевского» *.
Командарм стремился установить правильные отношения и с политкомиссарами армии и фронта. Правда, поначалу О. Ю. Калнин принял его не очень приветливо. Отнесся к бывшему дворянину, в недавнем прошлом офицеру царской армии, настороженно. Его комиссарский контроль затрагивал иногда прямые функции командующего. Михаил Николаевич хорошо понимал роль комиссара, сам имел уже некоторый опыт политической работы. Он справедливо считал, что вмешательство комиссара в его прямые обязанности не пойдет на пользу делу. Чтобы внести ясность в отношения, он всякий раз в подобных случаях тактично, но настойчиво напоминал, что является не только военным специалистом, но и коммунистом. Так же налаживал командарм отношения с политическим комиссаром фронта Г. И. Благонравовым. В одной из сохранившихся записей переговоров по прямому проводу М. Н. Тухачевский в ответ на излишнюю его опеку с достоинством подчеркнул: «Прошу не усматривать в этом прихоти. Я — партийный работник и достаточно дисциплинирован» >14>.
О. Ю. Калнин и Г. И. Благонравов, люди умные, с большим опытом партийной работы, не усмотрели в настойчивом отстаивании молодым командармом своих прав чего-либо предосудительного. Они оценили его принципиальность и чувство собственного достоинства, со временем прониклись к нему уважением. Между командармом и политработниками в конце концов установились самые хорошие деловые отношения.
М. Н. Тухачевский, начиная реорганизацию армии, отлично понимал, что без достаточного количества подготовленных командных кадров нельзя приступать к со-вданию аппарата управления войсками, формированию штабов соединений и частей, внедрению воинской дисциплины. Поэтому он прежде всего взялся за решение сложнейшей кадровой проблемы, смело реализуя на практике решение партии и правительства об использовании старых военных специалистов. Когда при посещении Симбирского губкома РКП (б) Михаил Николаевич поднял вопрос о командных кадрах, Варейкис рассказал ему, что в Симбирске есть несколько тысяч офицеров, но лишь единицы вступили добровольно в Красную Армию. Большинство же выжидают.
Тухачевский и сам хорошо знал настроения офицеров. Некоторые из пих по нужде, а иные демонстративно занимались самым различным ремеслом. Встречались и такие, что торговали спичками и горчицей. Но, по убеждению Михаила Николаевича, подавляющее большинство офицеров, не переметнувшихся к белым, искренне любили свой парод, родину. Он высказывал мысль, что падо им помочь пойти с народом, а не против него. Предложил провести в губернии мобилизацию военных специалистов.
Вместе с Варейкисом Михаил Николаевич тут же подготовил приказ по 1-й Восточпой армии >15. В небольшой вводной части приказа разъяспялась угроза, нависшая над Россией со стороны иностранных империалистов, шла речь о патриотическом долге бывших офицеров. Далее в приказе говорилось: «Для создания боеспособной армии необходимы опытные руководители, а потому приказываю всем бывшим офицерам, проживающим в Симбирской губернии, немедленно стать иод красные знамена вверенной мне армии. Сегодня, 4 сего июля, офицерам, проживающим в городе Симбирске, прибыть к 12 часам в эдакие кадетского корпуса ко мне. Неявившиеся будут продаваться военно-полевому суду» >2.
Приказ был опубликован в «Известиях Симбирского Совета» и расклеен по городу.
В тревожном ожидании провел Михаил Николаевич время, оставшееся до (назначенного срока. Явятся ли? Ведь подобный приказ отдавался впервые в Республике п не имел еще под собой силы государственного закона. Только неделю спустя, 10 июля, V Всероссийский съезд Советов принял постановление о мобилизации военных специалистов, в том числе и офицеров старой армии, а 29 июля 1918 г. Совет Народных Комиссаров объявил первый (частичный) призыв их в Красную Армию.
