Маршал Говоров - страница 66

Неповторимой была весна 1945 года, первые дни мая. И речь идет не об опьяняющем запахе черемухи, могучем дыхании зеленеющих полей, торжествующе-звенящих утренних трелях жаворонков. Все это было. Но все это еще венчалось ожиданием. Шли последние дни, а может быть, часы, минуты войны.

Ждали солдаты, ждали и маршалы.

На рассвете 7 мая в одном из маленьких домиков литовского городка Мажейкяй, где размещался командный пункт Ленинградского фронта, маршал Л. А. Говоров, член Военного совета генерал В. Н. Богагкин и начальник штаба генерал М. М. Попов тоже ждали чрезвычайных сообщений.

Леонид Александрович только что подписал текст ультиматума командованию курляндской группы немецко-фашистских войск, прижатых к морю, и приказал передать его в эфир на давно известной нашей разведке радиоволне вражеской радиостанции.

Тогда Военному совету еще не было известно, что примерно в те же часы, а точнее, в 2 часа 41 минуту 7 мая, в объятой агонией фашистской Германии, в городе Реймс, заканчивался последний акт войны. Главнокомандование германских вооруженных сил в лице Иодля уже поставило подпись на предварительном протоколе о капитуляции. Не было известно и то, что в эти же часы в ставке гроссадмирала Деница — преемника покончившего с собой Гитлера — оставшиеся главари фашизма еще лихорадочно искали возможность выиграть хотя бы сутки для сдачи в плен максимума своих войск не русским, а американцам и англичанам.

Через несколько часов из Ставки Верховного Главнокомандования, из Москвы, сообщили о происшедших событиях всем командующим фронтами. И о том, что начальник Генерального штаба генерал армии А. И. Антонов передал главам английской и американской военных миссий в Москве письмо, содержащее требование о подписании 8 мая в поверженном Берлине Акта о безоговорочной капитуляции взамен временного акта, подписанного Йодлем в Реймсе.

Немедленно по получении этого сообщения Говоров и Богаткин решили написать краткую листовку и сбросить ее над позициями немцев. Текст листовки тут же был переведен на немецкий язык и набран. Вскоре десятки тысяч красных листков рассеялись в воздухе над всем Курляндским полуостровом. В них излагалось требование к немецко-фашистским частям повсеместно сложить оружие и сдаться в плен.

Одновременно маршал Говоров приказал всем командующим армиями держать в готовности танковые и моторизованные группы для быстрого выхода в район портов Либава и Виндава. Для такого мероприятия были основания. На Курляндском полуострове еще шли бои. Здесь находилось более двадцати дивизий 16-й и 18-й армий бывшей группы армий «Север» (около 200 тысяч солдат и офицеров), именуемой теперь группой «Курляндия». Войска Ленинградского фронта — части 1-й ударной, 6-й и 10-й гвардейских, 51-й и 67-й армий — продолжали расчленять и дробить их в районе Тукумс, Салдус. Но разведданные говорили о том, что командование группы «Курляндия» все еще не оставило надежды ускользнуть, хотя бы частью сил, морем в Северную Германию. Бежать. Бежать от жуткой встречи с советскими судьями за злодеяния на советской земле, под Ленинградом.

...Шли часы. В домиках, занимаемых различными управлениями и отделами штаба фронта, генералы и офицеры, поставленные в известность о последних событиях, продумывали организацию приема огромного количества пленных.

В нескольких километрах от командного пункта в покинутой населением деревушке оборудовался лагерь — сборный пункт для пленных фашистских генералов и офицеров. По подсчетам начальника разведотдела П. П. Евстигнеева, гепералитет курляндской группы должен был составлять свыше 40 человек. Петр Петрович ошибся на несколько человек, в меньшую сторону. И еще он ошибся в одном: командовал группой уже не генерал-полковник Рендулич, а генерал пехоты Гильперт, бывший командующий 16-й армией. «Игральная колода карт» Гитлера продолжала тасоваться до последних дней. И Рендулича и его предшественника фельдмаршала Шернера, оказывается, перебросили на юго-запад, в Чехословакию и Австрию, где они возглавили остатки германских войск.