Пренебрежение Сталина к данным внешней разведки привело к грубейшим просчетам в отношении угрозы войны; даже военное руководство страны не имело полного доступа к разведывательной информации(8). Когда однажды я спросил Георгия Константиновича, почему он, будучи начальником Генштаба, не реагировал должным образом на важнейшие донесения нашего разведчика Р.Зорге, Георгий Константинович ответил, что о существовании Зорге он сам узнал только из кинофильма (!).
Некоторые поступки Сталина в отношении Жукова трудно объяснимы. Георгий Константинович рассказывал, что после взятия Берлина он не знал, что в саду имперской канцелярии был обнаружен и опознан труп Гитлера. Он узнал это лишь через двадцать лет, в 1965 году, из книги участвовавшей в опознании трупа военного переводчика Е.М.Ржевской "Берлин, май 1945".
Для Жукова явилось полной неожиданностью, что работники НКВД засекретили этот факт, донеся о нем Сталину, минуя командующего фронтом. Сталин же после парада Победы задал Жукову коварный вопрос:"Где же Гитлер?", на который маршал вы нужден был тогда ответить, что такими данными он не располагает.
Всегда привлекала внимание исключительная личная дисциплинированность маршала. Он был пунктуален в выполнении лечебных назначений, предписанного режима, рекомендаций по питанию. Естественно, что и к другим лицам его требования в отношении дисциплины были такими же. Однажды, когда он находился на даче, я опоздал к нему на 5-10 минут. Он встретил меня хмуро, спросил, почему задержался, и в течении довольно длительного времени было видно, что такая неточность испортила ему настроение. Мне стало ясно, что такая недисциплинированность его раздражает.
Касаясь высокой требовательности и якобы жестокости маршала, следует сказать, что журналистское перо, стремясь усилить впечатление читателя, иногда для большей сенсационности преувеличивает действительность. Отмечал это я и сам.
Об упомянутом выше факте я рассказал однажды в своем интервью корреспонденту одной из центральных газет. Напечатанное в газете выглядело так: "Однажды я опоздал к маршалу на пять минут, и он меня, человека, который облегчал его страдания, принялся распекать в довольно резкой форме" (!). Вот так "правдиво" в печати может иногда передаваться та или иная информация.
Может быть, в оценке этой черты характера маршала права редактор его книги А.Д.Миркина, много лет общавшаяся с ним по работе над рукописью. В своих воспоминаниях она пишет: "Во время тяжелой войны с сильным противником возможна суровая требовательность, но гнев был не проявлением жестокости, а мог быть связан с чувством долга и дисциплины, необходимых для вы полнения боевых задач".
Позволительно и так поставить вопрос: для полководца, человека, руководящего гигантскими сражениями буквально не на жизнь, а на смерть, что предпочтительнее - крутой нрав, высочайшая требовательность, порой безжалостность и беспощадность, или невзыскательность, сговорчивость, терпимость, мягкость?
Да, порой он бывал беспощаден, но к кому? К людям, проявлявшим безответственность и разгильдяйство. Безусловно прав писатель С.С.Смирнов, что: "Любой беспристрастный историк должен признать, что проявление суровости характера Жукова диктовалось полководцу его пониманием своего сурового долга перед родиной и народом и никогда не объяснялось какими-то мелкими личными соображениями, не были порождением властолюбия, жестокости натуры"(9).
Георгий Константинович не был злопамятным, его отзывчивость иногда просто поражала. Наиболее ярким примером этой черты характера являются отношения его с маршалом Коневым.
Известно, что в период обороны Москвы Жуков дважды спас его от кары Сталина, угрожавшей ему неминуемой гибелью. Конев отплатил ему клеветнической статьей в "Правде" (1957 г.), написанной в угоду пришедшему к власти Хрущеву. Спустя годы Жуков простил Конева, явившегося к нему "виниться". Упоминают и о словах Жукова, обращенных к генералу А.П.Белобородову:"Будешь писать, не своди старые счеты. Нехорошо!"(10)
Мне почти не доводилось общаться с первой семьей маршала, я никогда не встречался с его первой женой, однако от людей, близких к нему (Н.А.Антипенко, его жена и др.) часто слышал, как заботлив он был к семье, к дочерям Эре и Элле, как следил за их воспитанием, образованием, как учил их обретать самостоятельность в жизни своим трудом, независимо от высокого положения родителей.
