Генерал–майор Савич–Заблоцкий, выслушав Блюхера, усмехнулся:
— Рядовой Блюхер, разрешите осведомиться: чем могу служить?
— Служить не мне, а Революции.
— Революции не присягал.
— Каждый выполняет свой долг, как подсказывает совесть.
Генерал встал, сказал угрюмо:
— Я выполню свой долг перед своим народом без напоминаний.
Блюхер понял, что разговор окончен, и вышел из кабинета. Неладно получилось. Видно, генерал еще не решил, к какой стороне примкнуть, кому отдать свои знания и опыт. Блюхер не знал, что за час до его прихода у начальника гарнизона побывал эсер Фортунатов и проинформировал о только что организованном Комитете спасения родины и революции».
Засевшие в городской управе самарские промышленники и купцы, эсеры и меньшевики рассчитывали свергнуть Советскую власть, опираясь на контрреволюционное офицерство и на казачью сотню.
Большевистский штаб охраны порядка, возглавляемый Блюхером, разработал план ликвидации антисоветского подполья. Комиссар гарнизона Сергей Мельников и прапорщик Николай Щербинский с отрядом солдат ночью скрытно подошли к казачьей казарме. Сняв часовых, бойцы обезоружили казачью сотню.
В ту же ночь отряд, организованный Блюхером, сменил часовых у всех военных складов и взял на учет оружие.
Враждебно настроенные офицеры были уволены из армии.
Не сразу удалось ликвидировать боевую дружину анархистов. Вооруженные бандиты захватили типографию буржуазной газетки «Волжский день», выставили охрану, стали набирать листовку, призывавшую к погромам. Узнав об этом, Блюхер выслал в типографию отряд красногвардейцев. Анархисты разбежались. На следующий день ревком национализировал типографию.
Большую организационную работу Василий Блюхер проводил в частях гарнизона. За две бессонные ночи ему удалось разработать Инструкцию выборным комиссарам при воинских частях и опубликовать в «Приволжской правде».
16 ноября Блюхера срочно вызвали в ревком. Куйбышев сидел за столом и что‑то торопливо писал. Услышав шаги, поднял голову. Блюхер увидел усталые глаза, суровые складки на лбу и в углах рта. Мелькнула догадка— случилась какая‑то беда.
Куйбышев закрыл дверь на ключ. Внимательно осмотрел Блюхера, как будто видел впервые. Начал разговор, как всегда, с главного:
— Товарищ Блюхер, ревком решил послать вас комиссаром сводного отряда против Дутова. В район Челябинска. Мы только что получили боевое задание из Центрального Комитета партии, непосредственно от Ленина. Мы посовещались и остановились на вашей кандидатуре. Поручение чрезвычайной важности…
В дверь постучали.
Куйбышев раздраженно махнул рукой:
— Я отключился от текущих дел, чтобы нам никто не мешал. Белоказачьи отряды окружили Челябинск и перерезали железную дорогу, имеющую огромнейшее хозяйственное и политическое значение. Подчеркиваю — огромнейшее! Москва и Питер ждут продовольственные эшелоны, а они отрезаны казаками. Высылаются отряды из Петрограда и с Урала. Когда они прибудут, неизвестно, а промедление гибели подобно. Нам поручено выделить полтысячи бойцов на челябинский участок фронта. Нанести первый удар. И вы, как комиссар, должны обеспечить незамедлительное выполнение этой операции.
Блюхер нервно потер вспотевшие ладони. Неожиданные вести ошеломили. Как все резко поворачивается — задание самого Ленина. Решающий участок. Первый удар. И полная неизвестность.
Валериан Владимирович не торопил собеседника. Он хорошо понимал его состояние. Пусть приобретет уверенность в своих силах. В такую минуту следует подбодрить человека. И Куйбышев встал, сказал задушевно:
— Не робей! Не робей, Василий Константинович. Поможем. Непременно поможем. Надо энергично действовать. На формирование и сборы мы можем отпустить двадцать четыре часа и ни минуты больше. Советую укрепить отряд солдатами–большевиками. Ты их всех знаешь. Я уверен в успехе…
Блюхер поднялся, спросил:
— А кто будет командовать отрядом? Сейчас у многих тяготение к домашней жизни. Удерет… А я еще никогда не командовал.
Куйбышев взглянул на часы, сказал:
— Командира подберет комиссар гарнизона Мельников. Найдет специалиста. Вот у него и учись. Помни— комиссар должен в любое время заменить командира.
