Старый Симокайка стоял в кудо и вил мочальную веревку. Вдруг в окошко просунулась вихрастая голова, и мальчонка, сверкнув расширенными глазами, крикнул:
— Дедушка! Там... Извай утонул!
У Симокайки подкосились ноги...
Бросив лов, рыбаки направили лодки на то место, где утонул
Извай. То, что они увидели, выплыв на середину реки, заставило в ужасе повернуть лодки обратно. На поверхности воды показалось две головы. С криками «Вюдия!» рыбаки повернули к берегу и выскочили на землю. Они не сомневались, что Извай попал в руки водяного, и тот теперь уплывал с ним в свое логово. Оглядевшись на берегу, они увидели, как Вюдия вынес Извая на песок, встал на одно колено, а на другое положил утопленника животом вниз. Голова Извая свесилась, и изо рта потекла вода. Потом водяной положил Извая на песок, и тут все увидели, что утопленник приподнялся.
...Тяжесть, давившая голову, отступила, черная ночь, стоявшая перед глазами Извая, начала редеть. Извай открыл рот, и в грудь ему хлынули теплые потоки воздуха. Он открыл глаза и словно в тумане увидел перед собой лицо того человека, который спрыгнул с лодки. Значит, он спас его! Человек улыбался и говорил что-то непонятное. Извай взял его руку и приложил к своей груди.
— Извай, не тронь его! Это Вюдия!—испуганно кричали где- то в стороне.
Извай поднялся и позвал жестом рыбаков.
— Не бойтесь, мужчины. Это такой же человек, как и мы. Вон в кустах стоит его лодка. Идите сюда.
Рыбаки робко приблизились к Саньке.
К берегу пристала ладья, из которой вышли Ирина, Шигоня и Ешка.
Извай что-то говорил, а Санька не понимал его. Спросил Ешку:
— Скажи, что он хочет?
— Он говорит: братом моим будешь. В кудо просит пойти.
— Пойдем иль нет?
— А лодка?
Извай поглядывал то на Саньку, то на Ешку, то на Шигоньку. Он догадался, что речь идет о лодке, и, обращаясь к Ешке, сказал:
— Ты, я вижу, знаешь наш язык. Скажи им, что из лодки не пропадет ни одной нитки...
Нынче в кудо Симокайки радость. Все люди собрались в дом старого карта. Большие гости у Симокайки. Шутка сказать: единственного сына из лап водяного дьявола вырвали. Самые древние старики не помнят такого. От водяного не возвращались, утонувшие не оживали.
В котлах варится жирная уха, на углях потрескивает жареное мясо.
Симокайка говорит, Ешка переводит.
— Я не буду вас спрашивать, кто вы и откуда пришли. Я и гак вижу: вы добрые люди из племени руш — один из вас стал братом Извая и моим сыном. Я только хочу спросить: сколько дней вы можете провести в моем кудо, как долго будете приносить мне радость?
— Спасибо, хозяин, на добром слове,— ответил Шигонька.— Только долго гостить здесь нам нельзя. Завтра в путь.
— Всех нас обидишь тогда. У нас самый маленький гость пять ночей спит, а вы большие гости. Обычай рушить не надо.
— У нас, у русских, говорят: «Утро вечера мудренее». Ты скажи лучше, далеко ли эта река идет, и какие там люди живут.
— Зачем тебе далекие люди? Вам у нас плохо разве?
— Хорошо у вас. Но мы нашему богу обещание дали идти на самый конец далекой реки.
— О-о, бога обманывать нельзя. Если обещали — идите. Один день по реке пройдете, справа попадется большой илем. Там живет старый Охотник Кундыш, живет давно и бедно. Земля там с песком пополам — родит плохо, хлеба мало. Если бы не река да не охота— хоть помирай. Людей много, однако. Дочка моя в тот род замуж ушла. К ней в гости заходите. Еще один день лодку толкайте— еще один илем будет. Там живет татарин Абас. Бедный, как и мы.
— Тоже земля плохо родит?
— А-а, там совсем другое дело. Там мурза землю пахать не велит.
— Зачем так?
— Кто знает. Видно, так надо. Может, выгода мурзе какая от этого есть. Если скажете, что я послал — примет. Потом в левую сторону другая река пойдет. Около нее илем Пчелиного пастуха. Его зовут Чка. Дальше, прости меня, не знаю, не ходил.
— И на том спасибо,—ответил Санька.
Извай подошел к отцу и что-то сказал тихо.
