Скоро пришел мурза и строго спросил:
— Почему ты выгнала старух, почему ударила хранителя гарема?
49
— Они сказали, что ты хочешь продать меня, как рабу, а евнух чуть не вырвал мои волосы.
— Успокойся, Эрви, старухи лгут, и ты правильно сделала, что выгнала их. А ты, дрянной слуга, если еще раз дотронешься до этой женщины, я сам обломаю кочергу о твои бока. Пойдем в комнату, я хочу поговорить с тобой.
Войдя в комнату, мурза сел на низкую скамеечку против жаровни и, размешивая щипцами раскаленные угли, заговорил, не глядя на Эрви.
— Я пришел тебе сказать, что завтра уезжаю.
— Отпусти меня в Нуженал.
— По дороге в Казань я много думал о тебе, Эрви. И я решил сделать тебя самой близкой моему сердцу. Нужда снова гонит меня в Бахчисарай. Через три новолунья я вернусь.
-- Отпусти меня к мужу,—глядя в пол, упрямо сказала Эрви.— Я никогда не буду твоей — я лучше умру.
-- Глупая ты. Я еще на плоту мог прийти к тебе ночью, и ты не смогла бы противиться моей силе. В моем доме ты провела две ночи — разве я принуждал тебя? Чем Аказ лучше меня?
— Он мой муж.
— Ты не была с ним на брачном ложе.
-- Мы держали наши руки над свадебным костром.
-- Ты, я вижу, не понимаешь своего счастья. Но я верю — поймешь. Время для этого у тебя будет. Ну, мне пора!
Спустя минуту появился евнух. Увидев его, Эрви невольно улыбнулась. Рука хранителя гарема висела, как плеть. Евнух поклонился и писклявым голосом сказал:
— Пойдем, госпожа, я покажу тебе твои покои. Ты удостоена великой чести — будешь жить в дальнем крыле гарема. Там живут валидэ.— Евнух мелкими шагами пошел впереди Эрви.
— Кто это — валидэ?
— Законные жены господина. Их всего четыре. Твои покои рядом с ними.
Евнух открыл дверь, и они вошли в большую длинную проходную комнату. Посреди нее стояла медная жаровня, на ней остывали, покрываясь сизым пеплом, древесные угли. Единственное оконце еле освещало комнату. Около стен, на лавках, сидели женщины, склонившись над работой: кто вышивал, кто вязал или прял шерсть. Было душно и пыльно. Женщины, глянув на Эрви, снова склонились над пяльцами.
— Кто это?—спросила Эрви, когда они прошли комнату.
— Рабыни.
Следующая комната — поменьше. Но тоже с жаровней посредине. Здесь были только молодые, красивые женщины. Они, видімо, только недавно проснулись, ходили по комнате полураздетые, вялые, медленно покачивая обнаженными бедрами. Некоторые еще убирали свои тюфяки, которые были разостланы прямо на полу, и запирали их в шкафы, вделанные в стену. На евнуха они не обратили внимания, а Эрви ощупали неприязненными взглядами.
— Жены мурзы?—спросила Эрви.
— Нет, нет. Это бикечи.
Покои, куда евнух привел Эрви, представляли обычную комнату с двумя окнами. Здесь была печь, широкая лежанка, застланная парчовым покрывалом. Над лежанкой висел забранный полог из шелка, по стенам укреплены бронзовые светильники, в которые вечером вставлялись факелы. Резной столик с шербетом стоял около лежанки. Был здесь еще стенной шкаф с нарядами для Эрви.
— Ты здесь будешь хозяйкой, госпожа. И никто без твоего позволения не может заходить сюда... кроме господина твоего. А служить тебе будет Зульфи.— Евнух хлопнул в ладони, и в покои вошла молодая служанка. Согнулась в привычно смиренной позе, а глаза — бойкие. Евнух, поклонившись, вышел. Служанка тоже направилась к двери, но Эрви сказала:
— Останься. Посиди со мной.
Так для Эрви началась новая жизнь. Ни рабыни, ни бикечи, даже валидэ не могли покидать пределов дворца. Вся их жизнь замыкалась границами гарема, небольшим двором с соколиной башней. В хорошую погоду бикечам разрешалось подниматься на зарешеченную башню, чтобы поглядеть на город. Все ворота, все калитки на запоре, каждый шаг под взглядом либо служанки, либо евнуха.
Дни потянулись медленно и тягуче. Эрви томили безделье и неизвестность. И еще—всеобщая неприязнь. Законные жены хана знали: если в гареме появилась звезда, владыка все внимание перенесет на нее. Они ненавидели избранницу своего владыки. Еще больше ненавидели Эрви бикечи. Пятая комната, в которой сейчас жила Эрви,— это их комната. Если мурза хотел навестить одну из жен, он приходил к ней в комнату. Если же пожелал провести ночь с одной из бикечей — ее вели туда, в пятую.
