― Прошлой весной, — ответил Марпа, — я приехал из Центрального Непала в не очень отдаленное селение — путь туда занимает столько же времени, сколько обед. То был разбойничье приграничное селение под названием Лшцокара, жители которого кормятся за счет поборов с проезжих путешественников. Я пробыл там несколько дней. Однажды ночью мне снилось, что ко мне пришли женщины — настоящие Дакини, одетые в платья дочерей брахманов, — и позвали: «Пойдем с нами на юг, на Шри Парвату». Мы отправились туда, и во сне я встретил Великого Брахмана Сараху собственной персоной. И тогда я узнал коренную истину, не придуманную умом, — о ней пел Великий Брахман.
И Марпа запел — на мелодию расправленного крыла парящей птицы гаруды— величественную песнь, называемую «алмазная» и пронзающую сердцевину ума:
В этот славный и знаменательный день при растущей луне —
Праздничный десятый день лунного месяца —
На торжественном пиру Даков
Ты, сын, чьи обеты самайя неколебимы,
Князь Локья, попросил меня спеть песню,
Которой ранее никто не слышал.
Я проделал долгий путь,
И мое тело томится от усталости.
Потому эта песня не прозвучит ни мелодично,
Ни восхитительно для твоего ума.
И я вовсе не искусен в сочинении песен.
Но поскольку нет никого дороже тебя, мой друг,
И поскольку я не могу отказать столь важному человеку,
Ясною чудесную песнь,
Какой никто не слышал ранее, —
Песнь о словах и мыслях Великого Брахмана.
Вы, монахи и тантрические йогины, заполнившие этот зал, —
Слушайте внимательно и воспринимайте сердцем.
В третьем месяце прошлой весны
Я приехал из Центрального Непала.
Дорога заняла у меня столько же времени, сколько обед.
Я прибыл на непальскую таможню —
В город людей низкой касты.
Сборщики пошлин обирают там каждого встречного
И всегда задерживают беззащитных путников из Тибета.
Мне тоже пришлось остаться на несколько дней против своей воли.
Однажды ночью мне приснился сон:
Две прекрасные девушки-брахманки — несомненно,
Дакини, —
Носящие брахманскую сплетенную нить,
Робко улыбаясь и поглядывая искоса,
Появились передо мной и позвали:
«Тебе нужно отправиться на юг, на Шри Парвату».
«Я там никогда не бывал, — ответил я. —
Я даже не знаю дороги».
Девушки уговаривали: «Брат, тебе ничего делать не нужно.
Мы отнесем тебя на своих плечах».
Они посадили меня на сиденье паланкина из ткани
И подняли его в небо, как зонт.
Словно молния сверкнула — в одно мгновение
Я прибыл во сне на Шри Парвату.
В прохладной тени рощицы из деревьев плакша
Восседал на трупе зверя Сараха,
Великий Брахман.
Никогда прежде не видал я такого величественного сияния.
По обе стороны от него сидели две царевны.
Тело его украшали
Ожерелья и браслеты из черепов и костей.
Лицо светилось радостью.
«Добро пожаловать, сын мой», — сказал он.
При виде Мастера я преисполнился восторгом.
Волоски на моем теле поднялись, и я был тронут до слез.
Обойдя вокруг него семь раз, простерся у его ног,
Поставив его ступни на свою голову.
«Отец, — взмолился я, — прими меня с сочувствием».
Он благословил мое тело своим.
В момент, когда он коснулся ладонью моей головы,
По телу разлилось незапятнанное блаженство.
Словно слон напился допьяна —
Возник неколебимый опыт.
Он благословил мою речь своей.
Львиным рыком пустоты
Он без слов передал мне смысл[19].
Словно сон приснился немому —
Во мне зародился опыт невыразимого.
Он благословил мой ум своим.
Я полностью постиг мгновенно возникающее
Тело Истины –
То, что не приходит и не уходит.
Словно труп принесли на кладбище —
Во мне зародилось осознание вне умственного.
Из лотоса его драгоценных уст
Полилась чистая речь великого блаженства.
Используя речевую символику,
На мелодию Брахмы он спел эту ваджрную песнь
О сущем, как оно есть.
О смысле пустого неба, ясного, без облаков.
Так я услышал эту нерожденную речь:
«НАМО! Сострадание и пустотность неразделимы.
Этот непрерывный поток нерожденного сознания —
Есть Истинно сущее[20], изначально чистое.
Пространство видится во взаимодействии
с пространством.
Поскольку корень покоится дома,
Сознание-мышление заключено в темницу.
Если медитируешь на это, твои мысли
