Марлен Дитрих - страница 11

Главный герой, агент английской разведки, становится «красным» накануне Мировой войны. Его посылают в Сибирь. В столицу России он возвращается уже после революции заместителем комиссара. И принимает участие в спасении от неминуемой казни графини, роль которой исполняет Марлен Дитрих.

В целом фильм получился любопытным, хотя Дитрих здесь не очень убедительна. На грани смерти её графиня остаётся очаровательной, соблазнительной и очень красивой. Что исторической и жизненной правде соответствует весьма и весьма условно.

Фильм стал «одним из многих», подтвердил уровень Дитрих как звезды первой величины, но особого успеха всё же не принёс.

Сцена из фильма «Рыцарь без лат». 1937 год.

В конце концов развеялись последние сомнения. На пороге сорокалетия Дитрих прочно закрепилась на голливудском Олимпе и многократно подтвердила свою квалификацию универсальной актрисы. Ей по силам были роли любой сложности и любого жанра. Она одинаково хорошо играла певичек, влюблённых графинь, авантюристок.

Зритель шёл не на увлекательные истории — он шёл на Марлен Дитрих. И актриса ни разу не обманула его ожиданий. Как результат — огромный кассовый успех большинства картин и очень редкие спады (но вовсе не провалы). Дитрих превратилась в одну из самых высокооплачиваемых актрис Голливуда, которая по уровню доходов могла поспорить с самой Гретой Гарбо.

Кстати, возможно, эта жанровая гибкость Дитрих и стала одной из косвенных причин раннего ухода Гарбо из профессии. В конце 1930-х — начале 1940-х годов Гарбо снялась в двух комедиях, первая из которых, «Ниночка», пользовалась определённым успехом, а вторая оказалась настоящим разочарованием. И Гарбо ушла… А Дитрих осталась. В этом негласном противостоянии двух величайших актрис победила Марлен.

Портрет к фильму «Песнь песней». 1933 год.

Но она и играла так, что рядом с ней мало кого можно поставить. Дитрих вытягивала любую, даже самую слабую картину. Если нечего было играть, она пела. Если в фильме не было хорошей песни, она… просто молчала. Присутствовала в кадре. И это уже очень много, ибо она как великая актриса умела сказать своим молчанием больше, чем словами. К своей профессии Дитрих относилась очень серьёзно.

Ей повезло в том, что она благополучно миновала эпоху немого кино и в Голливуде стала сниматься сразу в звуковых картинах. Её немое кино осталось в молодости — там, в Германии, во времени бесплодных трудов, неудач и разочарований.

Её успех был обусловлен синтезом внешних данных, актёрского таланта и дивного низкого голоса. Ей достаточно было запеть, чтобы зрительный зал заворожённо затих и ловил каждое её слово, каждый звук, каждое движение.

История успеха — это история того, как человек оказывается в нужный момент в нужном месте. В 1930 году все ведущие киностудии Америки выпустили свои первые звуковые фильмы. Зрителя привлекали новым чудом — «говорящим кино». И ожидания кинопромышленников оправдались — кинотеатры, в короткие сроки переоборудованные по последнему слову техники (а задача являлась архисложной — требовалось заменить тысячи проекторов, оснастить залы звуковоспроизводящей аппаратурой, выстроить акустику помещений), были забиты до отказа. В разгар экономического кризиса денежный поток в киноиндустрию не иссяк, а, наоборот, приумножился.

Портрет к фильму «Кровавая императрица». 1934 год.

И Дитрих пришлась весьма кстати. Многие звёзды мирового кино мгновенно вышли в тираж. Нищали и пропадали в безвестности те, кто ещё вчера были властителями дум. Вместо великих мелодраматических актрис прошлого пришли новые звёзды — Гарбо и Дитрих. Актрисы, которые умели не только разыгрывать перед камерой пантомиму, но и говорить, и восхитительно петь… В кино произошла, по сути, революция. Актёры немого кино уступили место театральным актёрам. Хотя Гарбо никогда не играла в театре, а Дитрих играла гораздо меньше, чем в кино.

А как она пела… Впрочем, почему «пела»? Поёт! Кинематограф — искусство, устаревающее очень быстро. Очень немногие фильмы 1930-х годов сегодня, спустя семьдесят и более лет, смотрятся современно и не вызывают некоторого отторжения — из-за условности, сомнительной достоверности, иного уровня зрелищности. Но музыка — вечна.