Для действительно полного достижения этого Марксова «наоборот» России, стало быть, потребовались бы столь долгие времена, каких история предоставить нашей стране уже не могла. И не может. И не предоставила! В подготовительных набросках письма к В. Засулич Маркс именно это и объясняет.
Плеханову и его сторонникам, к сожалению, его объяснения были не только не нужны, но даже и чужды и опасны. Они взяли и отсекли подобные мысли от самого Маркса так, будто не они называли себя его «учениками», а, напротив, он был их творением...
Далее постараюсь показать, что это и было с Марксом сделано плехановцами по вопросу о России. Они создали себе своего Маркса... Подобное они совершили и по отношению к другим пунктам его учения. Марксизм в России возник в извращенном виде. Заменили ему даже первородный его крик... Надели на него паранджу.
На первых же порах российские социал-демократы сильно изменили и понятие «социал-демократ». Оно предполагает, прежде всего, как известно, демократизм, а они — напомню, исключили из признаваемой ими своей социальной основы как раз самый многочисленный крестьянский класс, тогда еще составлявший собой почти весь народ и бывший не просто опорой, но и многообразной социальной почвой, из которой вырастали и любое сословие, и любой строй, и любой другой класс России. Назвав своим учителем Маркса, социал-демократы России постарались, в сущности, сделать все, чтобы заполнить понятие «марксизм» применительно к России лично им же, Марксом, отвергнутым смыслом. Пусть и делалось это, прежде всего, не из низких соображений, а из пресловуто «великих». Они были убеждены: «Капитал» — зеркало, в котором отражено будущее также и России. Значит, никто и не должен знать, что Маркс впал в ужасную ошибку, поддержав и развив идею о «русской альтернативе», при которой Россия, как он думал, с большей вероятностью именно минует капиталистический строй, чем пойдет по пути к нему...
Не ясно ли, что в такой ситуации противоположное нашим социал-демократам письмо Маркса об общине как «о пункте возрождения России» уже не могло находиться в безопасности у тех, кому оно было адресовано?
Сегодня это не загадка: в самом деле, Россия пошла альтернативным путем. Это-то и предвидел Маркс! И — Чернышевский. И — Герцен. И — Лавров. И — Михайловский. Декрет о земле, восстановивший ранее сильно подорванную, но выстоявшую общину, — за короткое время (от 26 октября 1917 г. и до середины 1918 г.) — обеспечил преимущественно крестьянский, тем не менее, тоже ведь социалистический (коллективистский) переворот в России. Разве не увел Россию с уже начинавшегося тогда ее пути капиталистического развития Октябрь 1917 года? Разве не стала в еще большей мере, чем когда-либо, именно крестьянская община важнейшим фактором развития страны в советское время — до момента небывало трагического «великого перелома» в 1929 году? Тот чудовищный перелом (осуществленный в форме невиданных злодеяний) пришелся точно поперек позвоночника революции.
Неужели в Вашем понимании, Раиса Павловна, это — не доказательство несомненной перемены общенародной нашей судьбы, разлучившей нас с западноевропейской перспективой?
Мы с Вами сегодня обсуждаем никак не выдуманные, а свершившиеся события. Ваши же суждения, однако, и ныне звучат так, будто страна все еще находится где-то в конце 1870-х или начале 1880-х годов. Разве же Октябрьская революция произошла и в самом деле «по Плеханову»? Нет же. Повторю: она произошла «по Марксу», «по Чернышевскому». А то, что видим ныне, — особый разговор. Пора бы увидеть, что она свершилась ведь и не «по Ленину»: он вынужденно принял ее объективную суть, причем лишь в самый последний момент. Не Октябрь с его Декретом о земле свершился «по Ленину», а Ленин с большим опозданием понял: не пресловутая национализация (тип буржуазности), а именно социализация (и только социализация!) земли обеспечит (и обеспечила!) победу первобытной, но в ее сути социалистической революции. По крайней мере — в самом начале это было так.
Грешно же сегодня игнорировать факт, что именно социализация (в первую очередь раздел конфискованных помещичьих земель между крестьянами на основе коллективного ею владения) — именно эта мера соответствовала потом также и предстоявшему глобальному (неосуществившемуся) кооперированию в обществе. Ведь именно этот (кооперативный) принцип
