Плеханов писал в предисловии к «Манифесту»: «У нас до сих пор еще довольно сильно распространено убеждение в том, что задачи русских социалистов существенно отличаются от задач их западноевропейских товарищей (скажете: ну разве не это было убеждением и Маркса?! — Г. К.). Но не говоря уже о том, что окончательная цель должна быть одинакова для социалистов всех стран, рациональное отношение наших социалистов к особенностям русского экономического строя возможно лишь при правильном понимании западноевропейского общественного развития. Сочинения же Маркса и Энгельса представляют собой неизменный источник для изучения общественных отношений Запада» (Сочинения, в 24 т., М., Пг., 1923, Т. 1, с. 151).
Отлично зная, что в утаенном письме Маркса к В. Засулич от 1881 г. — и в только-только переведенном им, Плехановым, предисловии его к «Манифесту», к которому он и пишет эти свои строки! — Маркс все свое внимание обращает все-таки на иные задачи русских революционеров (чем задачи западных социалистов), наш «первый марксист», однако, уже и тут, в первых своих словах о Марксе, начинает уводить русского читателя от «русской идеи» Маркса... Карфаген должен быть разрушен! И Вы этого совсем-совсем не видели, Раиса Павловна?! И единой линии Плеханова и Энгельса по отношению к России не видели тоже? Впрочем, об этом — после.
Мимоходом замечу, Б. Интерберг и В. Твардовская пишут, что пусть, мол, переведенное Плехановым в 1882 г. предисловие «тоже осталось бы» Ленину «неизвестным», — и это неважно: «сама-то идея» народников (поддержанная Марксом) была Ленину известна... Мол, он ее и от брата Александра знал.
Да отвергнул... Что тут, мол, изменил бы и сам Маркс?..
Ну, во-первых, Ваши единомышленники и Вы ошибаетесь относительно того, что Ленин столь неуважительно отнесся бы к подлинной мысли Маркса... Во-вторых, случилось худшее: он, действительно, знал предисловие Маркса к «Манифесту» от 1882 г., но знал-то его в переводе Плеханова... А выше мы видели, что и сам перевод этот дан с запутанным смыслом, и, особенно, комментарии Плеханова к нему содержат уже вовсе не «русскую» (на самобытность), а «западную» ориентацию. В-третьих, в конце 1880-х гг. в сознании русской социал-демократии (а не только либеральной буржуазии) широко бытовало убеждение, что Россия «окончательно встала на путь капиталистического развития, и ее с него ничто не столкнет». Так что Ленин, как и тогдашняя русская социал-демократия, не усомнившись, принял наиболее отвечающий его взглядам плехановский вариант трактовки Марксом положения в России. Но о Ленине — тоже отдельно.
Ясно, что истинный смысл, в сущности, отдельного учения марксизма о «русском пути» был деформирован в самом его корне. В этих обстоятельствах подлинник письма от 1881 г. плехановцы могли уже только и только прятать... Был мальчик-то, был, да сплыл...
Заметил ли, однако, кто-либо, что Плеханов опубликовал неадекватный перевод и сознательно неверный комментарий к «русской» идее Маркса? Вопрос, наверное, неприятный: если не заметила этого Р. П. Конюшая, которая десятки лет занималась и занимается темой «Маркс и Россия», то чего же ожидать от других?
Но, представьте, заметили! В 39-м томе «Сочинений» К. Маркса и Ф. Энгельса (2-е издание), в письме Н. Ф. Даниельсону от 24 февраля 1893 г. Энгельс цитирует слова о России как раз из предисловия Маркса к «Манифесту» 1882 г. издания. От редакции тома там вдруг дается такое вот, казалось бы, неназойливое, но совестливое примечание: «В русском издании, которое цитирует Энгельс, имелись неточности в переводе» (Соч., т. 39, с. 451). Издание тогда было только в плехановском переводе... Надо же! «Имелись неточности...» Кто их обнаружил? Почему на это никто из специалистов не обратил свое отдельное внимание? Скорее всего, этот слабый сигнал читателю подали безымянные имэловские переводчики, не раскрывая принципиальной сути искажения первоисточника.
И все же лиха беда начало… В 1967 г. «Политиздатом» в Москве издана книга «К. Маркс, Ф. Энгельс и революционная Россия» (их переписка с российскими революционерами), и там к тем же словам из перевода Плеханова дано такое примечание: «В цитируемом Энгельсом русском издании предисловия имелись неточности в переводе» (по указ. изд., с. 645). Но ни в том, ни в другом случае не называется имя Плеханова... Проблемность примечаний при таком умолчании ослабляется: все и дело-то в позиции конкретно Плеханова...
