Королева была вне себя от ярости. Несмотря на опасность, которую представлял план Бретеля, отныне она решила последовать ему в самое ближайшее время. Король, измученный последними событиями, касающимися подписания закона о духовенстве, на этот раз решил послушать свою жену. Пока барон продолжал вести тайные переговоры от имени короля, сын Булье в декабре приехал в Париж, чтобы уточнить различные пункты плана. Ферзен принял молодого человека от имени монархов. Для выполнения плана требовалось 15 миллионов. Было обещано решить все трудности, связанные с финансовыми вопросами, договорились также, что после побега король, королева и их дети остановятся в крепости Монмеди, которая находится недалеко от границы. Людовик XVI не хотел, чтобы его обвинили в желании эмигрировать, поскольку, согласно конституции, в этом случае он лишался короны. Королева настаивала на том, что ни при каких обстоятельствах не желает расставаться ни с королем, ни с детьми, тогда как Булье думал совсем наоборот. Он считал, что королевская семья должна ехать отдельно в легких каретах, что значительно увеличит скорость передвижения. Правда, принимая во внимание ненависть, которую испытывает народ к ней, королева вполне резонно боялась оказаться жертвой в случае, если будет арестована одна. Мария-Антуанетта отправила Булье письмо, в котором были изложены все эти разногласия. Вдохновленный программой 23 июля 1789 года, Людовик XVI опубликует манифест, который должен будет объединить всех сторонников монархической власти. Вдали от Парижа, находясь под охраной войск, в окружении своих приближенных, Людовик XVI станет судьей во всех конфликтах, разрывающих Францию на части. Тем не менее, по словам короля и королевы, успех задуманного зависел только от императора, немецких принцев, Швейцарии и Испании. Королева хотела, чтобы все сподвижники короля почувствовали поддержку и опору. Людовик XVI и Мария-Антуанетта оставались убежденными в случайности революции, таким образом, порядок мог быть восстановлен по одному лишь приказу короля.
После разговора с сыном Булье монархи и думать забыли о Мирабо и его планах. Последний настаивал на том, что невозможно вернуться к прежнему режиму, не принимая во внимание революции 1789 года. Отказаться от принципов конституционной монархии означало отказ от самого режима монархии. Сторонник равновесия в политики Мирабо все же хотел реставрировать монархию. Для этого нужно было прежде всего, чтобы король и королева официально отказались от контрреволюции. Опираясь на большинство, король, находясь вдали от столицы, распустит Собрание и проведет выборы. Будут вновь избраны депутаты, доверяющие конституционному строю. Очевидно, эти выборы должны быть «подготовлены» так, чтобы избрать нужных людей.
Для осуществления программы королю и королеве пришлось бы вновь завоевать любовь народа. «Ненависть к королеве во многом определяется ненавистью к министрам и правительству, — считал Мирабо. — […] Нужно, чтобы королева убедила народ в своем желании служить обществу, ее поведение приобрело иной характер и министры в определенной степени поддержали революционные идеи. Все это сможет вернуть ее популярность». Предполагалось, что королева изменит свои убеждения и согласится с условиями, принятыми в 1789 году.
Король не признавал многого в этих планах. Он отказывался от гражданской войны, так же как и от религиозной. Он предпочитал уехать как можно дальше от Парижа вместе со своими приближенными, опираясь на поддержку могущественных иностранных держав. Он был убежден, что однажды его «добрый народ» оценит его, и он вернется в Париж победителем. «Я предпочитаю быть королем Меца, чем оставаться королем Франции в подобном положении», — скажет он позже Булье. В конце декабря Мария-Антуанетта дождалась, наконец, того, что Людовик XVI решился па план Бретеля и Булье.
Пятого января 1791 года королева предупредила испанского посла о побеге, однако не уточнила дату. После долгих раздумий она спросила у посла, «можно ли рассчитывать на Испанию — в какой форме и в какой мере»? Взволнованный и удивленный подобной откровенностью Фернан Нюнез слушал, не перебивая, «эту отчаявшуюся, доведенную до крайности женщину». В течение следующих недель Мария-Антуанетта предприняла подобные демарши в отношении всех своих друзей, начиная с Вены. Однако повсюду получала довольно уклончивые ответы. Ни один король не хотел открыто поддерживать Людовика, пока… Все ждали решения императора, который, казалось, не был готов к военному вмешательству. Мария-Антуанетта чувствовала себя совершенно измученной и отчаявшейся. Мерси покинул Париж еще в октябре предыдущего года — Леопольд II поручил ему необычную дипломатическую миссию, а затем назначил австрийским губернатором Брюсселя. Теперь она вела активную переписку с ее бывшим наставником и братом. Последний довольствовался лишь тем, что «искренне и нежно интересовался ее положением». Напуганная отказом многих стран в поддержке, королева умоляла брата повлиять на другие государства: «Развитие и успех этого дела сейчас полностью зависит от скорости, — писала она ему 27 февраля. — Они не думают о тех последствиях, которые может иметь эта революция. Революционные идеи могут перекинуться на многие страны Европы. Испания ответила нам, что поможет своей армией лишь в том случае, если то же самое сделаете вы. Король Сардинии поступил примерно так же».
