– Каждое утро мы будем подниматься на башню и глядеть на дорогу – не едете ли вы, – сказала Аврора. – А еще мы будем молиться за вас.
– Не забывайте только, что вас не должны заметить враги, которые наверняка станут бродить вокруг монастыря. А главное, чтобы никто не узнал ваши имена. Я попросил аббатису строго-настрого заказать монахиням рассказывать кому-нибудь, что в монастыре живут гости. И если среди сестер не окажется предательниц, а у вас хватит терпения и твердости духа дождаться нас, то все кончится хорошо. Только бы не случилось этой непоправимой глупости…
– Какой же?
– Да ведь меня могут убить прежде, чем я успею добраться до наших друзей!
– О, не говорите так…
– Надо все предусмотреть, – хладнокровно ответил баск. – Если ровно через месяц ни я, ни кто-нибудь еще из Королевского полка Лагардера не приедет за вами, то вам придется самим отправиться в страну басков. Оттуда вы легко доберетесь до Байонны, где найдете мою сестру Хасинту, а уж она вам поможет, будьте уверены!
На следующее утро Антонио Лаго собрался в дорогу. Свою одежду горца он сменил на монашескую рясу, самый распространенный и примелькавшийся костюм в Испании. Однако за широким поясом, скрытым многочисленными складками одеяния, прятались два острых кинжала, которые при необходимости легко извлекались на свет божий.
Дабы не привлекать к себе излишнего внимания, Антонио решил отправиться в путь на муле: эти выносливые животные издавна возили на себе святых отцов. Баск с сожалением расстался со своими удобными гетрами и надел обычные для монахов деревянные сандалии, перевязанные веревками.
Итак, попрощавшись с девушками и поблагодарив настоятельницу и монахинь, Антонио Лаго направился к Бургосу, чтобы узнать, где нынче идут военные действия и где, следовательно, предстоит искать Лагардера. Скоро он узнал, что французская армия, одерживая победу за победой, захватила весь север Испании; маршал Бервик занял Урхель и добрую половину Каталонии; было ясно, что кампания скоро завершится. Значит, разыскивать Лагардера и его товарищей следовало в Каталонии.
Антонио предстоял длинный путь, причем проделать его со скоростью королевского курьера ему не позволяло монашеское одеяние. Баск же очень спешил: как только война закончится, шевалье немедля отправится на поиски своей невесты – в этом Антонио не сомневался.
И, однако, проезжая мимо кафедрального собора Бургоса, баск решил помолиться. Как и большинство горцев, он горячо и наивно верил в Господа, молитва вселяла уверенность в его сердце и укрепляла душу, в ней он черпал силы для дальнейшего служения дорогим его сердцу людям.
Поэтому Антонио спешился, привязал мула к столбу возле дверей собора и вошел в храм, желая преклонить колена перед знаменитой фигурой Христа, обтянутой, как утверждали, человеческой кожей. Согласно преданию, статую эту нашли в море рыбаки; покачиваясь на волнах Бискайского залива, она медленно плыла к берегу.
Солнце, проникавшее сквозь цветные витражи, бросало яркие блики на белое, расшитое золотом одеяние Иисуса и его худое, исполненное страданий лицо. Лучи отражались от драгоценных дароносиц и кованой решетки хора, начищенной до блеска тысячами рук верующих; свет проникал и дальше, позволяя всем желающим любоваться строгой красотой расположенных в приделах усыпальниц.
Вокруг высоких колонн, терявшихся в полумраке, под куполом свода, толпились священники, монахи и многочисленные прихожане. Все они разговаривали о житейских делах, и никто не помышлял ни о Боге, ни о молитве. Ибо во все времена в католической Испании церковь заменяла светскую гостиную: туда приходили пококетничать, посплетничать, а то и встретиться с возлюбленным. С виду суровые и набожные синьоры и сеньориты, простолюдины и простолюдинки не испытывали почтения даже к святой воде в кропильницах.
Распростершись на вымощенном каменными плитами полу, Лаго горячо молился; из всех, кто сейчас находился под сводами собора, он один посвящал свои помыслы Господу! Баск не раз бывал в этом храме, однако никогда прежде он не испытывал таких чувств, какие охватили его в эту минуту: мысль о том, что провидение вручило ему в руки судьбу двух юных девушек, приводила его в трепет, и он поклялся, что сделает все, чтобы защитить их и сделать счастливыми.
