— Я сержусь только на себя, крестный, уверяю вас. Скажите только, все ли в порядке? Мой брак…
— С англичанином? Надлежащим образом расторгнут, иначе тебе незачем было ехать сюда. Мне не составило большого труда добиться расторжения. Ввиду чрезвычайных обстоятельств, касающихся и святого отца, пришлось удовольствоваться малым трибуналом, чтобы вынести решение о твоем случае. Я на это и рассчитывал, ибо в противном случае мы не добились бы такого быстрого успеха!
Затем я уведомил консисторию английской церкви о расторжении брака и написал нотариусу, который составлял контракт. Теперь ты свободна!
— Но на такое короткое время! Тем не менее я благодарна вам. Для меня это величайшая радость — быть свободной от унизительных цепей, и я буду вечно благодарить вас! Похоже, крестный, что вы стали весьма могущественной особой?
Несмотря на слабый свет, Марианна заметила на некрасивом лице кардинала улыбку.
— У меня нет другого могущества, кроме того, что приходит от Бога, Марианна. Готова ли ты сейчас слушать продолжение?
— Да… по крайней мере я считаю так!
Странным казался этот диалог в пустом соборе. Они были одни, сидя бок о бок среди тьмы, где иногда отблеск пламени высвечивал один из висящих на стенах шедевров.
Почему именно здесь, а не в комнате гостиницы, куда кардинал в своей гражданской одежде мог проникнуть так же легко, как и аббат Бишет, невзирая на присутствие солдат?
Марианна слишком хорошо знала крестного, чтобы не сомневаться в том, что он обдуманно выбрал эту обстановку, может быть, для того, чтобы придать своего рода торжественность словам, которыми они обменяются. И возможно, из-за этого он сейчас предался размышлениям. Кардинал закрыл глаза, склонил голову. Марианна подумала, что он молится, но ее измученные дорогой и беспокойством нервы были уже на пределе. Не в силах сдержать себя, она сухо проронила:
— Слушаю вас!
Он встал и, положив ей руку на плечо, мягко упрекнул:
— Ты нервничаешь, малютка, и это вполне естественно, но видишь ли, это на меня падет вся ответственность за то, что произойдет, и я обязан еще раз все обдумать… Теперь слушай, но прежде всего запомни, что ты не должна ни в чем огорчать человека, который собирается дать тебе свое имя. Между вами будет заключен союз. Однако вы никогда не составите супружеской пары, и именно это мучит меня, ибо служителю Бога не подобает способствовать заключению подобного брака. Но, сделав это, вы окажете взаимные услуги, ибо он спасет тебя и твоего ребенка от бесчестия, а ты дашь ему счастье, на которое 6н больше не надеялся. Благодаря тебе благородное имя, обреченное им на исчезновение, не угаснет с ним.
— А разве этот человек не способен… иметь ребенка?
Он слишком стар?
— Ни то, ни другое, но произвести потомство — вещь для него немыслимая, просто ужасающая. Он мог бы, конечно, усыновить какого-нибудь другого ребенка, но его останавливает опасение привить к старому семейному дереву вульгарный росток. Ты принесешь ему смешанную с лучшей кровью Франции не только кровь императора, но и человека, которым он восхищается больше всех в мире. Завтра, Марианна, ты выйдешь замуж за князя Коррадо Сант'Анна…
Забыв, где она находится, Марианна вскрикнула.
— Он? Человек, которого никто и никогда не видел?
Лицо кардинала окаменело. В синих глазах сверкнули молнии.
— Откуда ты знаешь? Кто говорил тебе о нем?
В нескольких словах она описала сцену, невольной свидетельницей которой она была в гостинице. Закончив рассказ, она добавила:
— Говорят, что он поражен ужасной болезнью и из-за этого так тщательно скрывается, говорят даже, что он безумен.
— Никому никогда не удавалось сковать язык людей, а тем более их воображение. Нет, он не безумен. Что касается причины его добровольного затворничества, я не вправе раскрыть ее тебе. Это его тайна. Возможно, он откроет ее тебе когда-нибудь, если сочтет нужным, но это меня сильно удивило бы! Знай только, что им движут побуждения, не просто достойные уважения, но очень благородные.
— Однако… если мы должны будем заключить союз, я по меньшей мере обязана увидеть его!
В голосе Марианны прозвучала надежда, но кардинал покачал головой.
