— Мариадон, ты обуреваем нечистой силой, забудь про равенство, оно никогда не наступит. Все мы созданы из праха земного и должны быть покорны, покайся и прими нашу религию, — воззвал первосвященник.
— Садок, ты и твои священники многого не знаете, а насаждением религии и верой в бога совершаете непоправимую ошибку, губите людские души.
— Если ты не веришь в единого бога, то во что ты веришь?
— Я верю в людей. Верю в знания, поскольку там, где есть огонь знаний, не может быть место суевериям и религии! — после небольшой паузы Мариадон продолжил: — Я верю в то, что Творец всех душ один, и он не может избрать какой-то народ, поскольку все люди равны в его глазах. Знак «Т», «Тау», что ты видишь на моей одежде, означает именно это. Посмотри, у «Т» нет головы, он символизирует равенство, царство справедливости и благоденствия на земле.
— Если ты сам утверждаешь что Творец один, то поклоняйся нашему истинному богу, — воскликнул Садок.
— Я не знаком с вашим богом, а поклоняюсь я тому богу, коего считаю истинным.
— И где же твой бог?
— Моего бога ты видишь перед собой! Поскольку я сам являюсь богом, частицей Творца в этом мире, об этом написано и в ваших книгах, хоть и не прямо. Тебе прекрасно известно, что в каждом человеке пребывает божественная душа, это единственное напоминание о себе, оставленное Творцом, хоть он и облачил ее в тело. И цель каждого свободного человека построить для нее Храм, Храм божий внутри себя и сделать в нем обитель бога на этой земле. Раньше эти знания были доступны многим, и мир представлялся намного лучше, но со временем под влиянием идолопоклонства, религий, гнетом различных царей и фараонов многие об этом забыли. Именно это хотел передать Моисей.
— Откуда тебе, человеку, не знающему даже собственного отца, известно, что хотел передать нам Моисей? Я давно говорю государю, что ты болен душой, дерзок и самоуверен, но он отказывается меня слушать. Думаю, после твоих сегодняшних историй, он тоже придет к такому мнению. Покайся Мариадон, пока не поздно, бог милосердный, и точно простит тебя.
— Я не признаю никакого бога и тем более не собираюсь каяться за свои взгляды и готов, если надо, отдать за них жизнь.
— Гордыня большой грех, и тебе ждет суровая кара за то, что отказался признать нашего бога, единственного правителя этого мира. Разве ты сам не видишь, что он избрал наш народ, ты не видишь, как он благоволит нам? Мы наконец-то смогли объединить с его помощью все эти земли в одно царство, и вдобавок ко всему он даже позволил великому нашу повелителю, Соломону, построить в его честь храм.
— Садок, может, и ты когда-нибудь поймешь, что все эти постройки из камня и песка в материальном мире для него не имеют никакой ценности, храм должен быть внутри человека. А что касается веры, я, как и говорил, верю в то, что человек сам бог, только он забыл об этом. Но, стремясь к знаниям и достигнув просветления, он сможет спасти не только свою душу, но и указать правильный путь и другим. Такой человек становится подобным богу, освещающему факелом знаний повсеместную тьму. — Немного успокоившись, военачальник добавил: — А религия со всеми церемониями, молитвами, обрядами и поклонениями лишает человека всего этого. Только получив свет знаний, просветлившись, человек выполняет истинную миссию, заложенную в него, а если не выполнил этого, то сколько бы он ни молился…
— Религия дает свет людям и помогает им попасть в рай, — грозно произнес первосвященник. — Покайся, признай ее истину, и мы примем тебя в наш избранный богом народ.
Мариадон, желая как можно скорее закончить эту дискуссию, заключил:
— Я не верю в религию, сотворенную людьми, поскольку везде она преследует одну цель — повиновение. В Египте ее использовали, дабы держать людей в повиновении фараона, против чего и боролся Моисей, а теперь религия стала инструментом в руках царей, желающих с ее помощью укрепить свою власть. Разве ты не видишь, что она только разъединяет людей, единых изначально? Жаль, что история повторяется снова и снова. Поэтому я до конца дней буду поддерживать наше учение, утверждающее, что бог внутри человека, и его не найти ни в храмах, ни в молельных залах.
