Нарком внутренних дел РСФСР В. Н. Толмачев подписал 12 марта 1930 г. приказ № 180, согласно которому граждане, подлежавшие призыву в 1925–1929 гг., но освобожденные от военной службы по религиозным убеждениям, привлекались «для работы на лесных разработках государственного треста „Лесохим“ в пределах Сибирского производственного района с 20 апреля по 20 октября 1930 г.»[11]. Но собранный контингент оказался незначительным и не смог существенно повлиять на ликвидацию «прорыва» на лесоразработках.
Одновременно с «религиозниками» должны были быть призваны и граждане, состоявшие на воинском учете как тылоополченцы. Но указанный выше закон разрешал их призыв только в военное время. Стремление руководства страны ликвидировать нараставший дефицит рабочей силы, в т. ч. за счет призыва тылоополченцев, явилось одной из главных причин срочной корректировки ЗОВС. Не случайно постановлением ЦИК и СНК СССР «О введении в действие закона об обязательной военной службе в новой редакции» от 13 августа 1930 г. Наркомату финансов СССР (НКФ) по соглашению с Наркоматом по военным и морским делам (НКВМ) и НКВД союзных республик предписывалось «определить в отношении лиц, зачисленных в тыловое ополчение до 15 августа 1930 г., порядок перехода от обложения специальным военным налогом по закону об обязательной военной службе в редакции 8 августа 1930 г. (правильно 1928 г. — Д. М.) к использованию их на общеполезных работах или обложению специальным военным налогом по закону об обязательной военной службе в новой редакции»[12]. В новой редакции этот закон вышел 13 августа 1930 г.[13] Порядок призыва и использования в мирное время «религиозников» и тылоополченцев здесь практически совпадал. Разница заключалась только в продолжительности срока службы — для первых она составляла два года, для вторых — три.
При внимательном изучении ст. 236 ЗОВС 1928 г., определяющей порядок использования «религиозников» в мирное время, можно отметить, что В. Н. Толмачев, санкционировавший их отправку на лесные разработки, поступил не по закону. В статье указано: «Граждане, освобожденные от обязательной военной службы по религиозным убеждениям… направляются: в мирное время — на работу по борьбе с эпидемиями или на иные общеполезные работы (борьба с лесными пожарами и другими стихийными бедствиями и т. п.), а в военное время — в особые команды для обслуживания тыла и фронта»[14]. Лесные разработки не входили в перечень определенных статьей видов работ. В редакции ЗОВС от 13 августа 1930 г. данный недочет уже устранен. Статьи 276 и 284 предельно ясно определяют порядок использования «религиозников» и тылоополченцев в мирное время: «…привлекаются к общеполезным работам (лесозаготовки, сплав, торфоразработки, борьба с эпидемиями, лесными пожарами и другими стихийными >бедствиями и т. п.)…»[15] Положениями этих же статей право устанавливать порядок использования указанных категорий граждан на работах в мирное время предоставлялось НКВД союзных республик по соглашению с наркоматами труда, земледелия, здравоохранения и другими заинтересованными комиссариатами. Так начался третий, основной этап истории тылового ополчения (1930–1937 гг.).
Практически одновременно с заключенными и спецпереселенцами т. о. становилось неотъемлемой частью системы принудительного труда в СССР в 1930-е гг. Однако необходимо подчеркнуть, что система ГУЛАГ (заключенные и спецпереселенцы) возникла в результате проведения государством репрессивной политики по отношению к гражданам, а тыловое ополчение — в первую очередь для решения экономических задач.
В соответствии со ст. 28 ЗОВС 1930 г. в т. о. зачислялись нетрудовые элементы, лишенные права выбирать в советы на основании конституций союзных республик, а также осужденные по ст. 2–14, 16–17 (прим.), 20–27 Положения о преступлениях государственных; осужденные за иные, кроме государственных, преступления с поражением политических прав; сосланные или высланные в судебном или административном порядке; «вычищенные» со службы по I категории, а также осужденные даже без поражения в политических правах, если нарком по военным и морским делам признавал нежелательной службу последних в РККА. В число граждан, «вычищенных» по I категории, входили «лица, оценка работы которых показывает абсолютную невозможность их исправления и безусловный вред, наносимый их работой в советском аппарате интересам рабочего класса»
