Из которых следовало, что это неправда. Это был чистый блеф, лишь для того, чтобы услышать, что скажет Свенссон. Сообщение, которое он только что процитировал, было одним из тех, что пришло не с домашнего компьютера Тони Свенссона.
Тони Свенссон заметил, как Петер изменился в лице, и спокойно откинулся назад.
— На пушку берете. Так я и думал, — сказал он.
— Значит, вы утверждаете, что кто-то другой тоже посылал мейлы Якобу Альбину на ту же тему. Кто-то еще, а не вы?
— Да, так я утверждаю, — упрямо заявил Тони Свенссон. — Все письма, что я посылал священнику, я посылал со своего компьютера.
— Вы имеете в виду компьютер, который мы только что забрали? — съязвил Юар. — Мы только что произвели обыск у вас дома и изъяли кое-что из ваших вещей.
Темные глаза потемнели еще больше, и Петер заметил, как у Тони Свенссона дернулся кадык. Но он ничего не сказал.
«Ловок, — подумал Петер. — Знает, где нужно отступить».
— Ну и что еще вам надо? — зло сказал Тони. — Я тороплюсь.
— А мы не торопимся, — жестко сказал Юар. — Что вы сказали, когда звонили Якобу Альбину?
Тони нарочито громко вздохнул.
— Я оставил всего три сообщения на его автоответчике, — сказал он. — И они почти слово в слово повторяют то, что написано в письмах. То есть в тех, что посланы с моего компьютера.
— Вы пытались еще связаться с Якобом Альбином? — спросил Юар.
— Нет.
— Вы бывали у него дома?
— Нет.
— Каким образом мы тогда нашли отпечатки ваших пальцев на его входной двери? — осведомился Юар.
Петер замер. Какого дьявола? Сам он ни о чем подобном до сих пор не знал!
Тони Свенссон тоже выглядел обескураженным.
— Ладно, был я там, в дверь звонил. Колотил в дверь, кричал. Но никто не открыл, и я ушел.
— Когда это было?
— Надо вспомнить. — Он задумался. — Неделю так назад. В субботу вроде.
— А зачем? — спросил Юар. — Если не было необходимости рассылать дальнейшие письма, то…
— Я боялся, что ошибся, — со злостью ответил Тони Свенссон. — Я посылал их, чтобы этот хрыч успокоился, чтобы не совался в наши дела. А потом все само рассосалось, ну, проблема у нас в группе. По крайней мере, мы с ребятами так решили. Парень, с которым мы не сошлись, — мы с ним разобрались по-хорошему. Но потом еще одна хрень случилась, и я снова решил, что этот поп опять влез. И тогда я поехал к нему. Но это был один-единственный раз.
Юар медленно кивнул.
— Единственный раз? — повторил он.
— Клянусь, — сказал Тони Свенссон. — Если скажете, что нашли отпечатки моих пальцев внутри квартиры, то это будет вранье. Потому что я там никогда не был.
Юар сидел молча, а Петер кипел от бешенства. Какого черта Юар шел на допрос, скрывая от коллеги часть информации?
Юар повеселел.
— Мы можем получить имена людей, которые могут подтвердить вашу версию?
— Да, можете, — сказал Тони Свенссон с преувеличенной доброжелательностью. — Можете спросить у Ронни Берга.
Берг. Имя, которое им уже называл Агне Нильссон.
— Если только он захочет говорить с вами, — добавил Тони. — Сами услышите, какую ответную услугу этот священник потребовал от него.
Слово «услуга» эхом отскочило от стен допросной. Ответная услуга?
* * *
В то время как Юар и Петер спускались вниз, чтобы допросить Тони Свенссона, Алекс постучался в кабинет Фредрики Бергман и спросил, не хочет ли она вместе с ним кое с кем встретиться.
— Куда мы? — спросила она, когда собрала все свои вещи.
Алекс объяснил, что в запертом ящике стола Якоба Альбина они нашли записку с именем и номером телефона.
— Я пошел ва-банк, так сказать, — рассказывал он. — Позвонил тому парню, рассказал, что произошло, и спросил, что его связывало с Якобом Альбином. Сначала он не хотел разговаривать, вообще не желал иметь дело с полицией. После он рассказал, что Альбин позвонил ему однажды, так они познакомились. Но он так и не признался, по какому поводу ему звонил Альбин.
— Он не хотел говорить об этом по телефону или не хотел говорить вообще?
— Вообще. Но я подумал, что если мы неожиданно приедем к нему, то он станет немного поразговорчивей.
Они спустились в гараж. Фредрика заметила, что Алекс выглядит очень уставшим. Уставшим и к тому же расстроенным. В другое время, на другом рабочем месте она непременно спросила бы его, как дела, давая понять, что готова выслушать его, если ему надо поговорить. Но теперь у нее не было сил.
