— Не похоже на квартиру наркоманки, — произнес наконец он. — Мы сделали фотографии, можете их потом посмотреть.
— У тебя не сложилось впечатления, что кто-то побывал там и успел все вычистить? — спросил Алекс, думая прежде всего о Юханне, которая могла бы сделать нечто подобное после смерти сестры.
— Трудно сказать, — признался Юар. — Все выглядело скорее так, словно там давно никого не было. Словно кто-то хорошенько там прибрался, а потом уехал.
— Гм… — задумчиво отозвался Алекс.
Снег заскрипел под колесами машины — прибыли техники. Менее чем через десять минут полицейские уже вошли в дом.
Первое, что отметил Алекс, — что в доме натоплено. Второе — что вид у него уютный и обжитой, в отличие от того, что рассказывали Юар и Петер о квартире Якоба и Марьи Альбин. Тут было чисто и красиво. Стены украшали многочисленные семейные фотографии, сделанные в разное время. На столах лежали старинные домотканые скатерти, занавески на окнах выглядели более современно.
Полицейские молча ходили по дому, не зная, что им искать. Алекс вышел на кухню, открыл шкафы и ящики. В холодильнике стоял литровый пакет молока. Упаковка была не вскрыта, срок годности закончился две недели назад. Значит, кто-то здесь побывал не так уж давно.
Дом был двухэтажный. На верхнем этаже находились две спальни, в каждой по двухъярусной кровати. В комнате между ними помещался большой телевизор. На нижнем этаже располагалась кухня со столовой, а также вместительная гостиная. Туалеты имелись на обоих этажах.
— Две двухъярусные кровати, — заметил Алекс. — Не странно ли? Можно предположить, что до того, как дом перешел сестрам, здесь жила вся их семья. Но удивительно, что муж и жена тоже спали в разных кроватях.
Юар думал.
— Может, так тут было не всегда? — предположил он.
Алекс вздохнул.
— Ну, будем надеяться, — сказал он и снова спустился вниз.
Он прошелся по комнатам, разглядывая фотографии. Что-то выбивалось из ряда вон, но он не мог понять, что именно. Он начал заново. Мама, папа, дочери в креслах в саду. Снимок должен быть старым, девочки еще маленькие. Снова фотографии сада, но с подросшими девочками. Каролина с родителями, Каролина на лошади.
Наконец Алекс сообразил.
— Юар, поди-ка сюда! — крикнул он.
Шаги Юара загрохотали по лестнице.
— Взгляни на снимки, — сказал Алекс и рукой показал на стену гостиной. — Посмотри и скажи мне, что думаешь.
Юар молча разглядывал фотографии, расхаживая туда-сюда.
— У вас есть какие-то соображения? — неуверенно спросил он.
— Юханна, — уверенно сказал Алекс. — Не видишь? Внезапно Юханна исчезает со снимков, и остается только Каролина. Вид у которой, кстати, — здоровее не бывает.
— Но ведь снимкам уже не первый год? — усомнился Юар.
— Да, конечно, — согласился Алекс. — Но самые последние сделаны максимум пять лет назад.
Они еще раз обошли дом. Каролина была и на фотографиях на втором этаже. Одна из них, крупноформатная, запечатлевшая ее вместе с родителями, стояла на почетном месте на телевизоре. А фотографий Юханны не было вовсе.
«Может, они невзлюбили ее? — размышлял Алекс. — Может, они поссорились из-за чего-то для них важного?»
Но эта версия ни с чем не стыковалась. Ведь Юханна тоже тут жила. Почему же ее тогда нет на фотографиях в ее родном доме?
В дверь просунулась голова техника.
— Тут, кажется, есть вход в подвал, позади дома, — хотите, чтобы мы там тоже открыли?
Подвальный замок не поддавался. Техникам пришлось повозиться с ним почти двадцать минут, прежде чем дверь со скрипом открылась. Алекс заглянул вниз и увидел короткую, но крутую лестницу в подвал. Он хотел уже попросить фонарь, но, начав спускаться, заметил выключатель на стене и нажал на кнопку. Лампа мигнула и загорелась.
И осветила полностью оборудованный подвал, которым, видимо, давно не пользовались. Воздух был плотным от пыли и грязи. Тем не менее всю обстановку было хорошо видно. Кухонный гарнитур начала восьмидесятых годов, диван-кровать в углу с креслами и столиком. Три двухэтажные кровати вдоль стен. Скромная ванная комната, откуда кисло тянуло плесенью. Еще одна комната поменьше, без окон, тоже с двухэтажной кроватью. На кроватях не было постельного белья, но на всех без исключения лежали подушки и пледы.
