Вот проклятие. Броня напускной крутизны дала трещину, обнажив полужидкое нутро.
Все равно у него ничего не получится. Ни при каких условиях и ни с какой женщиной. Предстоит тяжкий выбор.
Что за выбор, он и сам не вполне понимал. С другой стороны, думать о семейном ужине как о тяжкой обязанности тоже идиотизм. Можно подумать, работа стала его единственным задушевным другом на всю оставшуюся жизнь.
Рассвирепев безо всякого повода, он снова схватил телефон и позвонил одному из парней в угрозыске, расследующих двойное убийство, которое произошло в воскресенье.
— Есть новости об убийстве в Хаге? — спросил он.
— Нет, совсем ничего. Мы хотим опубликовать фотографию жертвы в СМИ, может, его кто узнает?
— Отпечатки тоже нигде не проходят?
— He-а. Но кажется, тут у нас есть кое-что еще. Вернее, скоро будет.
Петер обратился в слух.
— Машина Свена Юнга была найдена недалеко от Мэрсты, женщиной, которая прогуливалась там рано утром.
— Здорово! — воскликнул Петер с чуть большим энтузиазмом, чем хотел.
— Не знаю уж, насколько это здорово, — отозвался следователь. — К тому моменту, когда мы прибыли на место, машину подожгли.
Пыла у Петера сразу поубавилось. В обгоревшем автомобиле останется не так много улик.
— По крайней мере, теперь мы точно знаем, что машина связана с одним или обоими убийствами. Иначе тот, кто ее угнал, вряд ли стал бы утруждать себя поджогом, — заметил он.
— Пожалуй, — согласился коллега. — Вдобавок ко всему мы смогли выяснить еще один момент.
— Какой же?
— Что машина, вероятно, использовалась при ограблении инкассаторов в Упсале и Вестеросе. О последнем писали газеты в выходные. В случае с Упсалой у нас были только показания свидетеля о том, что машина была серебристая, но в Вестеросе запомнили часть номера машины, и она совпала с номером машины Юнга.
Петер чувствовал: найдено кое-что очень важное. Автомобиль Свена Юнга фигурировал и в убийстве, и в ограблении. Петля затягивалась. Петер улыбнулся.
В Бангкоке уже заканчивался рабочий день, когда Фредрика дозвонилась Андреасу Блуму. Он разговаривал по меньшей мере озабоченно и выразил сильное беспокойство по поводу информации, лежащей у него на столе.
— Прискорбнее всего, — произнес он по-норрландски певуче, — что она сидела здесь и утверждала, что ее зовут именно Каролина Альбин. И что ей нужен паспорт, потому что ее ограбили средь бела дня. Но когда я проверил ее через налоговую службу, то оказалось, что она точно не могла быть ею, так как женщина с таким именем и идентификационным номером умерла.
— Вы не подумали, что она могла назвать чужое имя и номер?
— Боже мой, да разумеется! Немало людей в ее ситуации использует несколько имен.
Мозг Фредрики попытался перестроиться, принять образ Каролины Альбин — наркоманки. Доводы все же, если отвлечься от странностей с ее паспортом, веские.
— Что конкретно — конкретно — с ней случилось? — с расстановкой спросила она.
— Ее ограбили, и она лишилась всех ценных вещей, включая деньги, паспорт и авиабилеты. Возникли проблемы в гостинице, где она останавливалась, все ее вещи каким-то образом исчезли из ее номера. Хотя про гостиницу она рассказала, когда я поставил ее перед другими фактами, известными нам.
— Вы звонили в отель, в котором, по ее утверждению, она жила, то есть не в тот, где нашли весь ее багаж и наркотики, а в другой, первый?
— Конечно, — ответил Андреас Блум. — Но только после того, как она ушла. И они не подтвердили ее историю, сказали, что это ложь. Она вбежала к ним в вестибюль и заявила, что ее ограбили и что она жила у них в гостинице. Но никто из сотрудников не узнал ее, и ее не было в базе постояльцев.
— Хорошо, — сказала Фредрика. — Значит, в сухом остатке у нас…
Она оборвала себя на полуслове, решив, что это уместнее обсудить с коллегой, а не с дипломатом в Таиланде. Она вздохнула и продолжала:
— Зачем обращаться в полицию, если знаешь, что через пару часов тебя объявят в розыск за хранение наркотиков?
— Простите? — не понял Андреас Блум.
— Полиция нагрянула в гостиницу, где она, как полагали, проживала, буквально через несколько часов после того, как она ушла оттуда. Судя по времени, когда было сделано заявление об ограблении, пересланное вами по факсу, это произошло практически в одно и то же время. Зачем ей в такой момент обращаться в полицию и привлекать к себе излишнее внимание?
