Маргарита де Валуа. История женщины, история мифа - страница 151

Эти свидетельства современников королевы, относящиеся к частностям, были вновь сметены монументальной «Историей Франции» Мезере, последнего историографа Ришелье, оставшегося на своей должности и после смерти кардинала. Упоминая свадьбу Маргариты во втором томе своего труда (1646), он вновь пересказывает ставшую уже классической версию нежеланного брака, заимствованную в основном у Матьё: «Оба супруга были связаны брачными, но отнюдь не дружескими узами: мадам Маргарита любила другого, и к заключению этих уз ее принудил король, велев выбирать между пожизненным заточением в монастыре и этой свадьбой». Но историк добавляет одну деталь, которая станет очень популярной: «Говорят даже, что, поскольку она молчала, когда надо было сказать "да" перед кардиналом, сочетавшим их браком, он [король] резко ударил ее по затылку, чтобы заставить ее изъявить согласие таким образом в отсутствие согласия словесного». Как и Дюплеи до него, Мезере особо подчеркивал «прочную связь [Алансона] и его сестры Маргариты, на груди которой тот изливал самые сокровенные мысли; и она тоже любила его больше других братьев. Судя по тому, что она рассказывает в своих "Мемуарах", поначалу такую же любовь она испытывала к Месье [Генриху]». Далее историограф следует рассказу королевы, описывая резкую перемену в Генрихе после Монконтура, и предлагает собственную версию того, чем кончилось дело: «Оскорбленная этим дурным обхождением, она отомстила ему с герцогом Алансонским и в отместку разжигала и поддерживала его недовольство при помощи множества таких планов и интриг, какие только способны измыслить неблагоразумная женщина и прихотливый ум…»[685]

В третьем томе («Царствование Генриха III», 1651) сохраняются те же тенденции — повторение и развитие прежних заявлений, к которым теперь добавляются и ошибки. В 1579 г. «ненависть, какую она уже семь-восемь лет питала к королю своему брату, обострилась вследствие не только ее изгнания от двора под благовидным предлогом, но также из-за более правдоподобного и более свежего оскорбления». Надо ли напоминать, что Маргариту «изгнали» от двора не в 1579, а в 1583 г.? Что касается «более свежего оскорбления», то историограф выдумал его на основе как слов д'Обинье о «войне влюбленных», так и слухов, ходивших при дворе: якобы Генрих III, чтобы посеять в Нераке раздор, сообщил зятю «некоторые скандальные слухи, имевшие хождение», насчет его супруги и Тюренна. «А поскольку нет ничего изобретательней и ничего мстительней оскорбленной женщины, эта государыня, весьма живо уязвленная подвохом, какой устроил ей король, постаралась ответить ему тем же, использовав все свое хитроумие, чтобы спутать карты. Ради этого, прибегая к тем же средствам, какие у нее на глазах использовала мать, она учила дам из своей свиты и своих девиц влиять на тех, кто пользовался доверием ее мужа»[686].

Осуждение участия женщин в политической игре, распространяющееся в равной мере на мать и на дочь, а также на всех дам из их окружения, не могло быть выражено ясней, так же как и акцент на пороках, традиционно приписываемых женщинам. Мезере даже вступился за Пибрака, «Апология» которого была только что переиздана и о котором он сказал, что тот был «одурманен коварными чарами этой государыни». Он следовал и рассказу д'Обинье вплоть до использования любимых выражений последнего, когда упоминал «фривольности в отношениях» Маргариты и Шанваллона или когда заключал, говоря о побеге в Карла: «В этой стране она истратила последние остатки молодости на похождения, более достойные женщины, бросившей мужа, нежели дочери Франции»[687].

Ему случалось и усомниться. Упомянув убийство эмиссара Жуайёза в 1583 г. (на сей раз автор прочел Бусбека), он сообщает, что «король сильно заподозрил Королеву Маргариту, находившуюся при дворе уже восемнадцать месяцев [на самом деле тринадцать]. Но если она была и этом виновна, то ни о мотивах, по каким она могла совершить это преступление, ни о содержании ее инструкций я выяснить ничего не смог…» Однако продолжение этой фразы показывает, насколько сильно влияли на Мезере рассказы, на которые он опирался, коль скоро этот краткий миг сомнений завершается обвинением по всей форме: «…и не скажу вам ничего иного, кроме того, что она, смертельно ненавидя брата и его фаворитов, непрерывно строила какие-нибудь козни против них». Что касается эпизода с оскорблением, то сведения о нем Мезере черпает у Дюплесси-Морне, которого цитирует, причем оскорбительные выражения у него исчезают. Потом он снова обращается к 1585 г.: «В то время, а именно к концу года, Королева Маргарита, не столько чтобы угодить матери и оказать услугу герцогу де Гизу, своему первому приверженцу, сколько чтобы досадить королю и, главное, уязвить мужа, воспользовалась папским отлучением, чтобы расстаться с ним [мужем] и захватить Ажен. […] Она бросилась в Ажен […] и повела оттуда против него войну, выказывая настолько же больше озлобления и гнева, что присуще ее полу, насколько она уступала [ему] в силе»