Маргарита де Валуа. История женщины, история мифа - страница 111

Новая женщина, родившаяся вместе с новым веком, носила и новое имя: она была «королевой Маргаритой» — так ее звали с тех пор в Париже, и в этом отражалась абсолютная новизна ее положения. Она была королевой, потому что была ею тридцать лет и потому что король позволил ей сохранить этот титул, но она ни над чем не царствовала — она не принадлежала никому, кроме самой себя. И отныне она станет занимать в королевстве абсолютно новое место, исключительное в самом полном смысле слова. Однако для того, чтобы Маргарита совершила при самом ярком свете этот ослепительный come-back [возврат на сцену (англ.)], какой задумывала, еще сложились не все условия. Ей пока не хватало «сезама», который бы открыл ей ворота столицы.

Пока что королева восстановила у себя блестящий двор, где бывало дворянство со всей округи: Ларошфуко-Ранданы, Шабанн-Кюртоны, Ноайи, Ластики, Сени, Канийаки, Монморены, Ла Фены, сам герцог Немурский, иногда наезжавший в имения по соседству[498]. Правду сказать, она стремилась к этому с начала 1590-х гг., когда еще в самый разгар гражданской войны стала «возвышенным маяком в гавани спокойствия, словно бы зовущим к себе тех немногих, кто следует музам». Такими словами почтил ее Антуан д'Юрфе в посвящении к длинному философскому посланию, в котором утверждал, вероятно, по просьбе королевы, превосходство Платона над Аристотелем. «Сударыня, — добавляет он, — едва лишь слух о Ваших дарованиях, воистину роковой для всего нашего века, достиг моих ушей, […] мне весьма захотелось узнать, как Ваше Величество сумели с тем, чем Вас одарила природа, сочетать красоты, свойственные благороднейшей части нашей души, то есть рассудку. Свидетель Бог, как я обрадовался, узнав о том совершенстве, с каким Ваш божественный разум постиг все науки…» Его брат Анн посвятит Маргарите «Гимн жемчужине Франции» и «Гимн святой Сусанне»; что касается Оноре, он посвятит ей часть «Нравственных посланий» и сделает ее героиней своей «Астреи»[499].

Три брата д'Юрфе не представляли собой семейное исключение. Любительница литературы, музыки, театра, науки, богословия, последняя из Валуа собирала вокруг себя художников, интеллектуалов, ученых, мистиков[500], она привлекала к себе писателей, которые последуют за ней в Париж и сохранят с ней превосходные отношения. Луи Папон, Менар, Корбен, Ла Пюжад, Дарналь пели хвалу красотам Юссона и величию королевы, даже не надеясь на иные компенсации, кроме удовольствия бывать у этой женщины, ставшей одной из величайших эрудиток своего времени[501]. Дарналь воспевал «скалу, свидетельницу добровольного уединения, весьма похвального и благочестивого, сей Государыни; где сладость музыки и благозвучное пение прекраснейших голосов Франции создают впечатление, что земной рай не может находиться в другом месте, и где Ее Величество наслаждается удовлетворением и отдохновением Духа»[502]. Папон воспевал «новый Парнас», каким стал Юссон; Ла Пюжад писал пьесы, исполнявшиеся в театре, который Маргарита построила у себя в замке[503]… Кстати, это была не единственная перестройка, сделанная ею в крепости. Разве не написала она между делом в одном из писем, в которых так мало сообщала о своей повседневной жизни, что не позволит никому захватить «место, в украшение которого я вложила столько труда»[504]?

Об этой повседневной жизни рассказывают гости. Брантом, в частности, приводит ценные подробности об образе жизни, усвоенном Маргаритой в Оверни, а именно о приемах пищи: «Когда я в последний раз приезжал в Юссон изъявить Вам почтение, я имел честь быть допущенным в Ваши покои и каждый день лицезрел Вашу трапезу, отметив очень похвальную особенность: я ни разу не видел, чтобы при этом за Вашим столом не было весьма достойных и ученых людей, каковых Вы всегда побуждали вести какие-либо прекрасные речи и диспуты на необыденные темы; а что было всего прекрасней и достойно высшей оценки — что Вы руководили беседой, и высказывали свое мнение, и выносили приговор в весьма красивых и немногих словах, отчего я испытывал такое восхищение Вами, Вашими познаниями и даром слова, каких еще никогда не чувствовал»