Марат обогнул заборы, выходящие к реке. Навстречу ему попалась аканка в традиционной разноцветной юбке, за которую цеплялись два малыша. Третьего, плачущего, она держала на руках и пыталась успокоить.
— Тихо, тихо, тихо, — говорила она. — Крокодил не съест тебя, не съест. Он уже мертвый.
Малыш увидел лицо Марата и перестал плакать. Марат оскаленно ухмыльнулся ему. Маленький мальчик спрятал лицо в складках платка матери. Женщина зыркнула на Марата, но ничего не сказала. Они разминулись.
Марат бежал дальше, сжимая в руках недоеденную лепешку. Он увидел еще людей. Трое охотников из гражданских, разочарованные стрельбой, торопились к месту происшествия. У всех автоматические винтовки. Черная сталь в черных руках, босые ноги, светлые рубашки. Марат обогнал их. Он снова увидел мостик, на котором утром штопал свою майку. Люди. Охотники и любопытные. Всего собралось человек тридцать. Они стояли на мосту, на досках для стирки и по оба берега ручья. Черные дула винтовок смотрели в свинцовое небо Ямусукро. Полоскались цветастые юбки аканок и гере. Маленькие дети боязливо таращились на убитого зверя.
Сначала Марат увидел кровь, а потом уже самого крокодила. Багровый поток смешался с зеленоватой водой реки, с отраженным металлом неба.
Люди молчали. Крокодил лежал на глиняной отмели между двух настилов для стирки белья. Его еще не начали вытаскивать на берег. Огромное тело наполовину в воде. Шесть метров мышц в роговой броне. Марат подумал, что зверь, наверное, весит тонну. Туша почти перекрывала ручей в ширину. Было непонятно, как вообще этот монстр умудрялся прятаться в маленькой речке. И зачем он заплыл сюда?
Мостки были сильно пробиты пулями. Дыры в расщепленных досках. Кровавые воронки на ребристой спине животного. Марат захотел подойти поближе. Он зашел на мост, нашел свободное место у жердей, остановился. Он увидел огромную морду и приоткрытую пасть. Часть головы крокодила была разрушена. Осколки кости торчали наружу, один уцелевший глаз смотрел на Марата. Он был мертвый, но не такой, как у курицы, и не такой, как у матери. Марат загипнотизировано опустился на корточки. Он видел зеленое мерцание глаза и хищный узкий зрачок. Казалось, крокодил что-то знал и посмеялся над своими убийцами, прежде чем погибнуть. Может, он знал, сколько уже съел людей. А может, и что-то большее. Он был злым лоа и мог знать о Великом Мастере больше, чем сама Намон.
Марат доел лепешку. Он чувствовал, как исчезает вкус крови. Его нос больше не тек, даже ранки на губах затягивались, несмотря на соль. Хорошо. Будет еще много дней. Он найдет своих обидчиков и сделает то, о чем говорил. Он искупает в крови чистюлю Криса. А Поля он будет бить в пах, пока тот не потеряет сознание. К Клавинго он придет в последнюю очередь, уже после того, как ублюдок оправится от побоев отца. Марат ухмыльнулся.
На берегу рядом с тушей стояли несколько солдат в полукруглых защитных касках с кустиками маскировки. Французские винтовки. Надменные лица. Один из солдат вяло снял магазин с винтовки, заглянул в него, бросил в карман. Потом удивленно заметил Марата.
— Эй, мальчик-то весь в крови, — сказал он.
Другой обернулся, тоже уставился на Марата.
— С тобой все в порядке? — поинтересовался он.
— Школьная драка, — ответил Марат.
— Твой отец должен отучить тебя от этого дерьма, — сказал первый солдат.
Марат не ответил.
— А по мне, так это нормально для мальчишки, — заявил другой.
Солдаты потеряли к нему интерес. Тот, который перезаряжал автомат, нашел полный магазин, защелкнул его в пазухи ствольной коробки, опустил предохранитель. Марат чувствовал, что от оружия убийцы исходит жар. Притягательное тепло настоящей смерти.
Солдаты больше не смотрели на него, но он подумал, что все-таки надо умыться. Он отошел на десять метров вверх по течению, наклонился над рекой, плеснул себе водой в лицо. Она была теплая, нечистая, отдающая тлением.
Марат снял рюкзак и майку, бросил их на кустарник у берега. Лиловые следы побоев на коже немного походили на саркому Капоши на ногах его матери. Противно. Он намочил волосы, протер шею, даже прополоскал рот. Сплюнул, вымыл руки. Он видел, как его кровь смешивается с водой, уносится по течению и исчезает в клубящемся багровом потоке, текущем от тела зверя. Много крови в этой реке. Он присмотрелся к своему отражению. Нормально. Люди уже не будут в тревоге оборачиваться на него.
