Уильям Фридман был уверен, что в манускрипте слова строятся по этому же принципу. Это некий набор элементов, который можно условно назвать «корнями, суффиксами и окончаниями» и которые, соединяясь по воле пишущего их человека, образуют текст на искусственном языке.
Фридман заявил, что ему удалось выделить в некоторых словах манускрипта корни и суффиксы… Вот только расшифровать их не получилось.
Кем был создан этот искусственный язык? Можно ли продолжать работы по его дешифровке? На эти вопросы знаменитый криптолог ответа не дал.
Следствием было явление множества конспирологических теорий, причем большинство из них всплыли уже в последние годы — в основном благодаря развитию интернета.
Любители искать во всем скрытый смысл обратили внимание на некоторые странности. Так, перфокарты, на которые Фридман и его сотрудники перенесли текст манускрипта, по окончании работ были изъяты американской разведкой и надолго сгинули в архивах. Всплыли они из небытия лишь относительно недавно. Почему? Зачем спецслужбам понадобились эти результаты? «Несомненно, — считают некоторые, — Фридман вычитал в манускрипте нечто такое, что никак нельзя было обнародовать! Отсюда и такая секретность!»
Кроме того, многим кажется, что знаменитый криптолог как-то уж очень легко признал свою несостоятельность и отступился от попыток расшифровать загадочную книгу. И снова конспирологи тут как тут: «Да на самом деле он все расшифровал! Но опять же — под страхом смерти был вынужден отказаться от обнародования своей победы»!
Официально же — Уильям Фридман обнародовал свою версию об искусственном языке, но признал поражение в плане попыток расшифровать «манускрипт Войнича». Нужно ли искать во всем этом второе дно? Решайте сами. Но более вероятной кажется версия о том, что американский криптоаналитик просто был вынужден отказаться от дальнейших попыток, так как они занимали много времени, а у него, как у человека, работающего на государство, были на тот момент более насущные задачи…
Но все же Уильям Фридман не отказался от изучения манускрипта окончательно — он всегда с готовностью отзывался на предложения других ученых поделиться своими выводами и сам стремился познакомиться с новыми версиями.
В 1954 году состоялась оживленная переписка между Эрвином Панофским, версии которого относительно манускрипта мы уже рассматривали, и Уильямом Фридманом. Фридман отправил своему «коллеге по манускрипту» некое подобие опросника, предложив поделиться впечатлениями и гипотезами. В числе вопросов были следующие: на каком материале и при помощи каких инструментов создана рукопись? В каком примерно десятилетии (или хотя бы столетии) она создана? На каком языке написана? Что означают картинки? И так далее. Ответ Панофского дает понять, что за прошедшие с начала 1930-х годов десятилетия его мнение относительно манускрипта претерпело значительные изменения.
Он пишет Уильяму Фридману о том, что, с его точки зрения, знакомая вам версия Ньюболда относительно «тайных» знаков поверх букв самого манускрипта в корне неверна, и соглашается с тем, что, скорее всего, за «тайнопись» были приняты обычные трещинки в слое старых чернил. Причину того, что чернила ложились неровно и трескались с течением времени, Панофский видел прежде всего в зернистости пергамента, из которого изготовлена книга. Но в этом, в принципе, ничего нового не было. А вот относительно датировки манускрипта Панофский выдвинул новую гипотезу. В своем письме Уильяму Фридману он пишет: предыдущие свои выводы относительно того, что манускрипт создан в первой половине XV века, он давно пересмотрел и теперь считает, что время создания рукописи — не ранее 1510–1520 года. Почему? Панофский обратил внимание на уже упоминавшиеся страницы с изображением «подсолнуха» и предположил: если манускрипт изготовлен в Европе, то нужно учитывать, что подсолнухи появились там только после путешествия Христофора Колумба в Новый Свет. А как мы знаем, состоялось это путешествие в 1492 году… Возможно, к тому времени Панофский просто ознакомился с упоминавшимися уже выводами Хью О’Нила относительно рисунков в манускрипте. Но на его взгляды относительно датировки повлияли не только изображенные подсолнухи — также он обратил более пристальное внимание на стиль самих рисунков и стиль одежды изображенных на них антропоморфных персонажей и «привязал» их к определенному историческому периоду (
