Я что есть мочи рванул обратно, нарываться на конфликт в сложившейся ситуации ну очень не хотелось. Внезапно, один из древесных корней, пересекающих тропинку по которой я побежал, резко приподнялся вверх. Инерция громадного и непривычного еще тела не дала мне вовремя среагировать. Я запнулся о неожиданное препятствие и растянулся плашмя на земле.
– Куда собрался, убогий? – меня обступила пара десятков ног, среди которых обнаружились и стройные девичьи. Кстати, последние слова явно были произнесены не парнем. Обладательница мелодичного голоса продолжила, с восхищением, – Ловко же ты его остановил, Федор!
– Тренировки, – гордо ответил тот, – Я же готовлюсь в академию поступать, меньше месяца осталось!
Так, кажется, я столкнулся с магией, иначе чем еще объяснить такое неадекватное поведение растения, перегородившего мне дорогу. В голове лихорадочно забегали мысли о том, что предпринять дальше. Буду пока лежать и не рыпаться, а там видно будет. Кажется, это и есть местная "золотая молодежь", у такого как Дима, точно нет денег на академии, ему бы детей прокормить.
– А можешь еще что-нибудь нам показать? – голос девушки сочился лестью.
– Конечно, Дашка! Парни, переверните его на спину и прижмите к земле.
С десяток рук уперлись в мое тело. Я попробовал сопротивляться и жалобно замычал, но этих молодых говнюков было слишком много. А калечить кого-нибудь из них мне жутко не хотелось, дабы избежать лишних проблем для себя и своей приемной семьи. Передо мной наконец-то появились физиономии молодых отморозков, среди которых особенно выделялся один, стоящий в стороне. Красивая одежда с фигурной вышивкой и черты лица истинного аристократа. Кажется, это и есть тот самый Федор. Его физиономия приняла серьезный вид, словно он сконцентрировался на чем-то важном. Неподалеку от него стояла очаровательная стройная девушка, и смотрела на своего героя с неприкрытым обожанием. Такую бы на Земле засыпали предложениями от модельных агентств. Походу это и есть Даша.
Губы предводителя местной банды быстро что-то нашептывали, но я не узнал ни единого слова, а затем…
На мне вспыхнула одежда! Тело охватили языки пламени, а кожу словно кипящей смолой обожгло. От боли я взвился вверх, раскидав своих захватчиков в стороны как кегли, и начал кататься по земле, пытаясь сбить огонь.
– Вы чего делаете! Он ведь живой! – с ужасом в голосе закричала одна из девчонок.
– Да ничего придурку не будет! – смеясь ответила ей Дашка, – Вон, уже почти все потушил.
Я все еще находился в состоянии шока, не понимая, что делать дальше, но неожиданно, справа затрещали кусты и на поляну выскочил Дима с уже знакомым коромыслом в руках.
– Федор Феофаныч! Ирод ты этакий! Что же ты творишь? Он ведь все чувствует, хоть и дурак.
– Отцу не слова, – процедил тот сквозь зубы, – Иначе пожалеешь.
– Ты мне сопляк еще угрожать будешь? – голос моего отчима дрожал, но лицо выражало непоколебимую решимость, – А ну пошли на хрен, черти!
Шайка моментально бросилась врассыпную и лишь только Федор, со спрятавшейся за него Дарьей, остались на месте.
– Ну давай, ударь меня гнида земляная, – с вызовом произнес он.
Дима растерянно остановился, а молодой мажор продолжал его настырно сверлить глазами. Я постепенно начал отходить от шока, но вместе с этим пришла и ноющая боль. Несмотря на то, что огонь и удалось потушить, сквозь дыры на холщовой рубахе и штанах начали просматриваться здоровенные волдыри, а кожа в некоторых местах почернела и нестерпимо горела изнутри, да так, что я не выдержал и завыл.
– Идем отсюда, – Дашка легонько потянула своего ухажера за плечо. – Пожалуйста.
Федор собрался что-то ответить и даже было дернулся в сторону Дмитрия, но все-таки сдержался. Он с мрачным видом сплюнул на землю и повернулся, после чего, небрежно приобняв подругу, спокойно двинулся прочь.
– Идти можешь? – отчим тревожно смотрел на меня, не зная, что предпринять. Отнести меня обратно на себе у него точно не получится. – Акакий, домой!
Я чуть было не ответил ему, но вовремя вспомнил, что пока раскрываться не в моих интересах. А потому, жалобно скуля, поднялся на ноги и выразил готовность следовать за ним. Ожоги нестерпимо горели, начала странно кружиться голова.
