Мэри, однако, это не успокоило.
После появления на свет Джеффа она замкнулась в себе, но Кит не очень встревожился. Он думал, что Мэри просто вся отдалась материнству. Но через год, когда Джефф начал ходить, ее отчужденность усугубилась. К тому времени, когда Джефф пошел в школу, супруги занимались любовью не чаще раза в месяц. Если, конечно, так можно было назвать то, чем они занимались. Затем Джефф стал старшеклассником, и периодичность этого процесса стала чуть ли не ежегодной. Кит уже почти забыл, что такое спать с Мэри. Но в остальном она была ему хорошей женой. Поддерживала в доме безукоризненный порядок, прекрасно готовила и так далее. И с каждым годом все сильнее замыкалась в себе, проводя за молитвами все больше времени.
Каждый раз, когда случалось что-нибудь нехорошее, Мэри говорила, что на то Божья воля.
Уверяла, что это им в наказание за совершенный грех.
Слушать такое было неприятно. Словно Мэри сожалела, что у них появился Джефф.
Кит настаивал, чтобы они пошли к какому-нибудь психоаналитику посоветоваться. Но единственный, с кем Мэри соглашалась беседовать, был их приходской священник. В общем, у Кита опустились руки. Он тоже стал молчаливым и сосредоточился на своих делах – у него был небольшой бизнес, – а когда Джефф начал учиться в колледже, Мэри объявила, что уходит от него.
– На то Божья воля, – заявила она. – Мы совершили ужасный грех, но я покаялась, и Бог меня простил.
Как обычно, они ничего не обсуждали. Кит мог найти общий язык с кем угодно – с поставщиками, субподрядчиками, клиентами, но не с Мэри.
С Божьей волей спорить было невозможно.
После ее ухода их небольшой дом в Бриджхамптоне неожиданно показался Киту пустым и слишком просторным. Он понуро бродил по нему, пытаясь привыкнуть к одиночеству.
Это было нелегко, но после ареста Джеффа стало еще хуже.
Когда сын в тот день позвонил ему из полиции, Кит не сомневался, что произошла какая-то ужасная ошибка. Джефф рос послушным ребенком, никогда не проказничал, как большинство детей. И вот его арестовали по жуткому обвинению. Кит знал, что его сын просто не способен совершить такое.
Вся осень прошла в невероятном напряжении. Кит ни на мгновение не усомнился в невиновности Джеффа, даже когда слушал в суде показания потерпевшей. Мэри там тоже присутствовала, он заехал за ней. Женщина утверждала абсолютно уверенно, но Кит знал, что она ошибается.
В зале суда потерпевшая показала на Джеффа и произнесла: «Вот этот человек, который напал на меня в метро. Я не забуду его лицо до самой смерти».
И когда жюри присяжных признало Джеффа виновным, Кит все еще был уверен, что это ошибка. Он был убежден, что все в конце концов выяснится, дело будет пересмотрено, Джеффа освободят и жизнь пойдет как прежде.
Но Джеффа не освободили, и Кит невольно начал обвинять в случившемся Мэри.
Теперь вот, когда движение на скоростной автомагистрали Лонг-Айленда почти полностью застопорилось, он бросил на нее взгляд.
– Мы опаздываем.
Мэри вздохнула.
– Я полагаю, в этом моя вина тоже.
Пальцы Кита сильнее сжали руль.
– Я не говорил, что ты виновата. Почему все нужно обязательно воспринимать на свой счет?
«Молчи, – мысленно повторял Кит. – Не произноси ни звука. Какая разница, опоздаем мы или нет. Положение Джеффа в любом случае это не изменит».
– Мне бы следовало приехать туда вчера вечером, – пробормотал он. – Мне вообще нужно было находиться там с самого начала.
* * *
Мэри Конверс не видела оснований отвечать на слова мужа. «Как же мне надоели эти бесчисленные препирательства, – думала она. – Вот если бы Кит мог черпать силы из того же источника, что и я...»
Она резко оборвала размышления, зная, что муж никогда не разделял ее веры. Вначале Мэри, как и Кит, тоже полагала, что ее сын невиновен. Но вскоре примирилась со случившимся, обвиняя себя, веря, что, если бы она и Кит тогда, много лет назад, не согрешили, ничего бы этого не случилось.
Джефф не попал бы в такую беду.
После начала судебного процесса вина стала невыносимой. Мэри в буквальном смысле призывала к себе смерть. Потом, после беседы с отцом Нонаном, она немного успокоилась. Он объяснил, что мать не несет за деяния сына никакой ответственности и теперь нужно простить его и молиться о спасении души.
