— Кто это тут развозился? Сейчас к директору отведу!
Женя испугался, утих, тяжело дыша пошёл скорей-скорей к своему классу и смирно встал в пару с Лидой.
— А где твой шлак? — спросила Лида. — Я хочу на него посмотреть.
— У-у, — сказал Женя, вытирая руками вспотевшие, разгорячённые щёки. — Я его давным-давно отдал Елене Сергеевне.
Лида удивилась и обрадовалась:
— Да что ты! Когда же ты успел?
— А вот успел. Хоть спроси у Елены Сергеевны.
После уроков, в раздевалке, Женя оделся и уже хотел уйти, но от самой двери повернул обратно, приблизился к учительнице и, подняв голову, прямо посмотрел ей в самые глаза.
— Что, мой мальчик? — улыбнулась Елена Сергеевна.
— Просто так, — сказал Женя.
Учительница поправила ему воротник пальто и застегнула пуговицу, которую он забыл застегнуть. И он выбежал на школьный двор счастливый.
На земле, возле здания школы, поблёскивала тёмная сизолиловая куча шлака, недавно смоченная дождём. Проходя мимо, Женя взглянул на неё гордо и независимо. И ему стало жаль Яшу, который рысцой трусил к воротам, придерживая мокрый и, наверно, тяжёлый карман пальто.
Лида упросила маму не приходить за ней в школу: ведь ей даже дорогу теперь не надо было переходить, школа была совсем близко, а Лида подросла. Папа поддержал Лиду, и мама скрепя сердце согласилась.
Из школы теперь ходили целой гурьбой: Лида, Женя, Вася Грачёв, Маня Гусева. Частенько к ним присоединялся и Яша Шлыков. Женя его терпеть не мог, и Лиде он очень не нравился, но Вася не позволял гнать Яшу.
— Я как-то маме рассказывал про Яшку, что он радуется, когда у кого двойка или накажут. Мама говорит: «Да, бывают такие злыдни завидущие, которые чужой беде рады. Очень это нехорошо. Но, говорит, вы всё-таки Яшу не прогоняйте. А то ему скучно станет, и он ещё хуже сделается. Ругать его можете — как за такое не ругать? — а в игру всё-таки принимайте».
— За дразнение и отколотить не жалко, не только что ругать, — сказал Женя.
— Про битьё мама ничего не говорила. Она говорит: «Яшка еще маленький, он еще исправится».
— Ма-аленький! Да он не ниже нас с тобой ростом…
Из-за Васи Женя терпел возле себя Яшу и не трогал его, пока тот не начинал дразниться. Тогда Женя не выдерживал и кидался на Яшу со сжатыми кулаками. Яша убегал, высовывая язык.
Как-то раз они вчетвером, без Мани, которая заболела ангиной, шли из школы.
— Выдра твоя еще не подохла? — спросил Яша.
— Сам бы ты не подох, — ответил Женя. — А Маська живёт великолепно.
Лида сморщилась, будто что кислое в рот взяла:
— Фу, как ты противно сказал, Женя! Не говори так в другой раз, — слышишь? — Она вздохнула: — А с Маськой не так уж великолепно…
— Не хочет научаться, да и всё! — с досадой воскликнул Вася и прикусил язык: Женя взглянул на него грозно.
— Чего она не хочет? — сразу сунулся Яша. — Как так — научаться? Разве ей надо учиться?
— Да это я так просто, — отозвался Вася.
— Конечно, он так просто сказал, — поддержала Лида.
Признайся-ка Яше, что они не могут научить Маську ловить рыбу, — Яшка Женю задразнит.
Так ничего и не добившись от ребят, Яша скрылся в своём подъезде. Он жил возле самых ворот.
Женя, Лида и Вася медленно шли через двор. Вася задумчиво сказал:
— Наверно, Маська стала дикая и злая, потому что она сердится, что ты её запираешь.
— И по носу слишком часто бьёшь, — добавила Лида. — А еще ей, может быть, жарко. Папа говорит, что выдры к холоду привыкли, они зимой даже в проруби купаются. А у вас паровое отопление.
— Да хорошо моей Масеньке, чего там! Только одна Марь-Сидрана её и боится. Ты, Лида, и то совсем перестала трусить.
— Немножечко еще… чуть-чуть, — честно призналась Лида.
Она очень гордилась тем, что давно не убегает от Маськи, стоит себе на месте, когда выдра шмыгает возле самых ног. Только внутри у Лиды слегка замирает. Иногда Лида даже немножко гладит Маську.
— Зайдём все к нам, — предложил Женя. — Увидите, что она всё такая же хорошая!
Едва ребята вошли в подъезд, как до них донеслись сверху неистовые крики Маськи. Очень странно звучало на лестнице это верещанье, чоканье, клёкот.
— Ой, что это? — встревожился Женя. — Бабушка всегда её выпускает, как приходит.
