Косте стало неспокойно: зачем они здесь лежат, когда приказано отправить «катюши» на фронт, и чем скорее, тем лучше?
- Да, все нужно отправить, - подтвердил Миша. - Надо-то надо, а тары не хватает…
В конце коридора несколько ребят развинчивали «катюши», укладывали их в ящики, а ящики грузили на вагонетки.
- Эй, Миша, где упаковка? - крикнул смуглый скуластый паренек - как видно, главный в бригаде. - Это видишь? - И он подбородком показал на штабель готовых «катюш». - Совсем слепой стал? Да?
Сначала он говорил шутливо, но потом рассердился.
- Ты, Мингарей, не шуми, - обиженно остановил его Миша. - У нас в цехе рабочих некомплект, а все-таки мы вчера и сегодня цеховую норму дали…
- «Норма, норма»! - вмешался такой же скуластый и сердитый подросток - должно быть, брат Мингарея. - А долг когда отдадите? Куда «катюшу» паковать? В твою норму?
- Да, между прочим, граждане, где тара? - спросил высокий, худощавый рабочий, ловко поднимавший ящики на вагонетку. - Последнюю десятку пакуем, а потом что? Ты «катюшу» на фронт в кармане понесешь? Буксир вам нужно послать, чтобы поняли!…
- Помощнички фронту! Лодыри! - послышался из-за штабеля «катюш» звонкий и насмешливый голос. - Весь филиал тарники проваливают, совести у них нет!
Миша бросил спорить и двинулся к выходу. Мингарей пошел впереди, заложив руки в карманы и выпятив живот.
- Норма есть - тары нет, - приговарил он, передразнивая Мишу. - Ходит руки в брюки, ничего не делает… Ай работник!
Костя уже хотел поддать Мингарея плечом так, чтобы тот отлетел, но Миша взял его под руку, и они ушли из цеха. Сначала Миша сердито молчал, а потом проговорил:
- Видишь, как ящики нужны! Простая штука - доски да гвозди, а не хватает тары - и «катюши» лежат. Заводы дают все больше деталей, а мы паримся, график отгрузки «катюш» не каждый день выполняем… Думаешь, не стыдно? Еще как стыдно! Я бы сейчас сквозь землю провалился… Начальник филиала говорит, что мы будем расширять цех и на заводе еще одну сборку построим. А ты поскорее учи ребят владеть молотком. Это большая помощь фронту!
ТРЕВОГА
Теперь Костя хорошо понял, что без тары, без ящиков нет «катюш», что он занят большим делом, и старательно учил ребят.
Он совсем забыл о заводе, о Севе… О Кате Галкиной он тоже забыл так крепко, что нарочно совсем не вспоминал о ней. Зачем ему было думать о заводе, где его считали последней спицей в колесе и где девочка-задавака однажды отказалась обедать с ним за одним столом, - да, да,был такой случай в столовой! Обидных воспоминаний набралось немало, и он забывал завод все крепче, но сам завод стал припоминать, куда запропастился Малышев, который хотел резать сталь.
- Малышок, ты крепко окопался на филиале, - сказала Зиночка Соловьева, встретив Костю. - Мне говорил Миша, что ты хочешь остаться в тарном цехе. Конечно, ты здесь очень выдвинулся. А все-таки скажи, что ты предпочел бы: стать полярником или пойти за станок?
- А что? - спросил Костя, у которого сразу пересохло в горле.
- Вопросом на вопрос не отвечают, - заметила Зиночка, но не стала ждать ответа.
Ничего, решительно ничего определенного не услышал Костя, но выяснилось, что он вовсе не расстался с мечтой о станке. Станок? Почему она спросила о станке? А вдруг…
Обедать в тот день Костя пошел один, так как Миша задержался на приемке заготовок. Он сел за столик, за которым обедала Клава Еремеева.
- Слыхал? Нас скоро заберут отсюда обратно на завод, - сказала Клава. - Ох, как я рада, ты представить не можешь! Надоело в мойке мокнуть… Зиночка сегодня ездила на завод и говорит, что там все вверх дном. Главк прислал телеграмму, чтобы срочно расширяли производство. Нам еще много станков дали.
- Куда их возьмешь? - недоверчиво и в то же время с надеждой спросил Костя. - Где столько цехов найдешь и где рабочих наберешь?… - Он повторил слова, когда-то слышанные от Бабина, так как любил повторять солидные слова.
- Ну, не знаю! - беспечно ответила Клава. - А только все это правда. И рабочих, конечно, найдут. Я за станок пойду с удовольствием. А ты останешься здесь инструктором?
- Как скажут, - хмуро ответил Костя.
