В тускло освещенной лавке пахло горящим китовым жиром и горячей медью светильников. Вдоль стен тянулись широкие деревянные полки, занавешенные паутиной. Тут и там пожелтевшие политические плакаты призывали оказать военную помощь техасским повстанцам. Джеймс положил свои богословские книги на аптечный шкафчик, в котором лакированные чучела лягушек держали в лапках крохотные тромбоны и гитары. Из-за красной занавески вышел хозяин.
– Чем могу быть полезен молодому господину? – спросил он, потирая руки. Хозяином оказался маленький сухонький ирландец с остроконечными, чуть поросшими волосом ушами. На нем были бифокальные очки и туфли с бронзовыми пряжками.
– Мне очень нравится вон тот фантод под стеклянным колпаком, – сказал Джеймс, показывая пальцем.
– Бьюсь об заклад, мы сможем найти для такого прекрасного молодого человека, как вы, что-нибудь получше, – с уверенным видом знатока сказал хозяин, – вы так молоды, так полны жизни.
Джеймс смахнул толстый слой пыли с колпака над фантодом.
– Хорошо ли идет торговля?
– У нас совершенно особые клиенты, – сказал хозяин и представился. Его звали мистер О'Беронн. Он только что покинул свою родную страну, спасаясь от опустошительного картофельного голода. Джеймс пожал маленькую пергаментную руку мистера О'Беронна.
– Вы наверняка захотите купить любовное зелье, – проницательно предположил мистер О'Беронн, – оно всегда требуется парням вашего возраста.
– Вообще-то нет, – пожал плечами Джеймс.
– Ага, значит бюджетные трудности. Может быть вас заинтересует Неоскудевающий Кошель?
Старик выскочил из-за прилавка и потряс большущим мешком, сшитым из медвежьей шкуры.
– Деньги? – почти безо всякого интереса произнес Джеймс.
– Тогда – слава! У нас есть волшебные гребни... а если вы предпочитаете эти новомодные научные штучки, то у нас есть фотоаппарат, принадлежавший когда-то самому Монтаварде.
– Нет-нет, – сказал Джеймс, проявляя нетерпение. – Будьте любезны назвать цену вот этого фантода. – Он принялся критически разглядывать названный предмет. Тот был не в идеальном состоянии.
– Мы можем возвращать молодость, – с внезапным отчаянием сказал мистер О'Беронн.
– Расскажите, – выпрямился Джеймс.
– Мы только что получили партию патентованной Молодильной Воды доктора Хайдеггера, – сказал мистер О'Беронн. Он сдернул шкуру квагги со стоявшего поблизости обитого медью ящика и вытащил из него квадратный стеклянный флакон. Вынул пробку. Вода тихо зашипела, и комната наполнилась майскими запахами.
– Стоит принять один флакон, – сказал мистер О'Беронн, – и к человеку или животному возвращается румяная молодость.
– Вот так, да? – сказал Джеймс, сведя в раздумье брови. – Сколько во флаконе чайных ложек?
– Понятия не имею, – признался мистер О'Беронн. – Никогда не мерял ложками. Имейте в виду, это товар для пожилых людей. Парни вашего возраста обычно приходят за любовными зельями.
– Почем флакон? – спросил Джеймс.
– Довольно дорого, – нехотя процедил мистер О'Беронн. – Его цена – все ваше достояние.
– Вполне разумно, – согласился Джеймс. – А сколько за два?
Мистер О'Беронн выпучил глаза.
– Не надо бежать впереди самого себя, молодой человек.
Он тщательно закупорил флакон.
– Вы пока еще не отдали мне всего, что у вас есть.
– А как мне знать, будет ли у вас еще, когда мне снова понадобится эта вода? – спросил Джеймс.
Глазки мистера О'Беронна беспокойно забегали за бифокальными стеклами.
– Это уж моя забота, – самоуверенно, но уже без прежней убежденности ответил он, – я не собираюсь закрывать торговлю, пока на свете есть люди вроде вас.
– Справедливо, – сказал Джеймс, и они пожали друг другу руки в знак совершения сделки.
Через два дня Джеймс пришел обратно, продав все, что у него было. Он отдал мешочек с золотыми монетами и банковский чек на остатки полученного наследства. Он ушел, в чем был, и унес с собой флакон.
Прошло двадцать лет. Соединенные Штаты пережили Гражданскую войну. Сотни тысяч людей погибли от пуль, мин и снарядов, умерли жалкой смертью в заразных военных лагерях. На нью-йоркских улицах были скошены картечью сотни демонстрантов, протестующих против призыва в армию. Булыжная мостовая перед волшебным магазинчиком была усеяна трупами. Наконец, после упорного сопротивления и неслыханной агонии Конфедерация была побеждена. Война стала историей.
