Маленькие портреты - страница 27

С годами Дом творчества разросся. Построили новые корпуса, столовую, детские площадки, кино, обнесли невысокой, правда, но всё-таки стеной — «Вход посторонним воспрещён!» — но среди всего этого, разросшегося и, скажем так, весьма обюрократившегося, некоей цитаделью-заповедником высился всё тот же серо-бело-золотистый дом с верандами и лестничками, и не всякого на этих лестничках Мария Степановна приветливо принимала…

Пять лет тому назад Мария Степановна умерла. Коктебель осиротел. Вторично. Похоронили её высоко на горе, рядом с Максимилианом Александровичем. Оттуда виден весь залив, посёлок и дом, которому она посвятила всю свою жизнь…

Я не знаю дома прекраснее. Всё в нём удобно, красиво, на редкость уютно и, что главное, отмечено печатью, увы, почти забытого теперь особого благородства и тонкого вкуса, которым отличались русские художники и поэты времён «Мира искусства», Серебряного века…

Таким был Волошин. И нам, не знавшим его, но хорошо знавшим и любившим Марию Степановну, удалось всё же благодаря ей прикоснуться к этому уходящему миру.

Сейчас у «Дома поэта» фактически нет хозяина. Отдали его в ведение феодосийского музея Айвазовского. А завещан он был Союзу писателей. Кто же отвечает за него, кто сохраняет? Даже «Литературная газета» забила тревогу. Значит, дело плохо. Очень плохо. Авторы статьи Ф. Кузнецов и П. Воронько предлагают как некую спасительную меру превратить Коктебель в заповедник, подобно Карадагу, ставшему, по их словам, с прошлого года заповедником. Но, по имеющимся у меня сведениям (от людей, недавно отдыхавших в Коктебеле), на Карадаг теперь никого не пускают. Так что кончились прогулки к скалам и бухтам…

Ну, а дом? Пока он ещё не в зоне? К счастью, у него есть ещё друзья. И много. Будем надеяться, верить — не дадут они его в обиду. Дом Поэта. Дом Волошина.

Под этим названием — «Маленькие портреты» — Виктор Некрасов в конце 60-х годов начал писать своеобразные рассказы-воспоминания: о тех, кого встретил на своём пути. Тут и бабушка — «Алина Антоновна», и «Луначарский», и «Станиславский», и «Ле Корбюзье», и «Чуковский»… Мне, как редактору, тогда казалось, что с них начнётся новый этап в развитии его прозы. Многие из них были напечатаны в журнале «Новый мир».

Рассказ «Памяти Анны Ахматовой» тоже входил в этот цикл, но не был напечатан никогда. Написан он был в 1968 году.

Не увидели света и его воспоминания — «Твардовский». Он написал их сразу же после похорон и послал мне из Киева в Москву заказным письмом со штампом отправления «19 февраля 1972 год». Через два месяца после смерти Александра Трифоновича…

А «Коктебель. К пятидесятилетию „Дома поэта“» он прислал из Парижа в 1981 году.

В этой работе я опираюсь на письма Некрасова, на его слова о том, что он был бы рад, если бы его вещи появились в Москве. Было это написано 18 июля 1987 года.

Но во время этих горячих и таких живых телефонных переговоров и его писем на эту тему настигла нас эта последняя несчастная дата — 3 сентября 1987 года — день его смерти.

А мне хотелось, чтобы при жизни его случилась эта радость.

Я уверена, что читатели «Маленьких портретов» услышат, как звучит его голос, поймут, как любил он жизнь, кого выбирал в герои.

К этому я позволю себе добавить только несколько слов: что родился Виктор Некрасов в Киеве в 1911 году и в Киеве окончил Архитектурный институт. Все годы войны он провёл на фронте, на самых огневых линиях боёв. Он был сапёром, старшим лейтенантом, державшим оборону на Тракторном заводе в Сталинграде. Он никогда не говорил о том (и мне не разрешил бы написать), что вернулся с войны израненный. Раны свои он скрывал. И только несколько лет тому назад после операции в больнице был извлечён последний осколок, полученный им на войне.

Естественно, что первая повесть Виктора Некрасова называлась «В окопах Сталинграда», она была напечатана в журнале «Знамя» в 1946 году и принесла автору настоящую славу. Без этой прекрасной книги наша литература была бы другой. От неё повела своё развитие наша честная, верная правде жизни проза о войне.