Удивительно, но, в отличие от России, в Эмиратах у неё не было нехватки в партнёрах. Обязательно находился какой-нибудь британец или латиноамериканец, который хорошо танцевал. И это было cool. Иногда два партнёра. Тогда завязывался треугольный конфликт – ещё интересней. Получался танец с сюжетом. Редко, но бывало: выходила какая-нибудь латиноамериканочка или африканка, тогда образовывались пары, и они соперничали между собой, кто круче, – смотрелось захватывающе. Во время танца они могли поменять партнёров, и это тоже было cool. Публика всегда уважительно расступалась и давала им столько пространства, сколько понадобится.
А Мелехов, её хореограф, знаменитость города Е, в своё время упрекал всю их группу, что они, со своей уральской примороженностью, не дотягивают до темперамента латиноамериканских девочек. Вот она танцует с латиноамериканкой на одной площадке, и можно поспорить, кто из них темпераментнее. Когда звучала хорошая музыка, у Лары срывало крышу. Она была молода, энергична, и у неё были подвижные бёдра.
Танцевать нужно сердцем. Мелехов учил их технике, иногда слишком сложной. Чтобы справиться с этой техникой и «не налажать», они чересчур сосредотачивались на элементах и выглядели как школьницы или роботы. Поэтому Лара с Юлькой всегда ломали эту хореографию и танцевали «как на душу ляжет». Они не думали о правильности исполняемых элементов, они самореализовывались – выражали себя через музыку. Один и тот же танец в их исполнении никогда не выглядел одинаково, он зависел от настроения. Поэтому-то, куда бы они ни пришли, их везде принимали за профессиональных балерин, хотя балеринами они никогда не были. Они просто обожали танцевать.
В детстве мама запрещала ей танцы. Не то чтобы запрещала, но сразу обрывала: «Тебе что, заняться нечем? Давай повторим историю криминального мира или УК РФ». Мама хотела, чтобы она стала юристом, и танцы в их семье были табу, чем-то неприличным. Поэтому Лара занималась втайне от мамы в местном ДК, благо что хореограф там был сильный. Лара не представляла себе жизни без танцев. От хорошей музыки она теряла самообладание. Своих партнёров она учила именно так: закрой глаза, расслабься и слушай музыку.
В «Джаз-баре» она ни с кем не знакомилась. Тогда ещё не была готова к общению. Она таинственно появлялась и так же таинственно исчезала вместе с сирийкой. Ей просто нужно было выплеснуть то, что болело внутри.
Ей позвонили и сказали, что есть работа. Она уже съехала от своих гостеприимных друзей и снимала комнату. Телефона у Лары не было, был только пейджер. Тогда у всех были пейджеры, мобильные телефоны ещё не изобрели. Она договорилась с работодателем о встрече, но в тот день прийти не смогла: заболела. Первое время в Эмиратах она часто болела, были какие-то страшные ломки, настолько, что она беспомощно лежала в постели и думала, что медленно умирает.
В тот день она не смогла выйти на улицу, чтобы позвонить и перенести встречу. А когда через два дня пришла, хозяина компании не застала: он уехал в командировку. Сотрудники же не говорили по-английски, только на арабском.
Лара пошла в ближайшее кафе и спросила, есть ли здесь кто-нибудь, кто говорит на английском, ей нужен переводчик. Один человек вызвался помочь. Она критически оглядела его – можно ли ему доверять и вообще связываться с ним? Человек производил благоприятное впечатление. Неопасный.
Он перевёл то, что говорили работники: хозяин уехал на неделю за пределы Эмиратов и никаких распоряжений насчёт неё не давал.
«Что же делать?» – думала она. «А что случилось?» – спросил «неопасный». Лара рассказала ему, что снимает комнату в квартире с филиппинками. Хорошие девчонки, чистоплотные, всё чего-то моют и моют, как муравьишки, но задают слишком много вопросов. Там, откуда она приехала, так не делалось. Плюс хозяин квартиры, local — местный, пристаёт. Приходится его обманывать, что у неё есть бойфренд, тоже «локал», но, поскольку никакого бойфренда на горизонте не наблюдается, так долго продолжаться не может. Что деньги рано или поздно закончатся, а работу она не может найти уже несколько месяцев.
