К утру, когда комиссар прямо за столом, положив бритую голову на здоровую руку, задремал, вошла Нина.
Комиссар поднял голову. По лицу партизанки понял все.
- Его увезли в лагерь,- сказала Нина.
Помолчали.
- Все вернулись?
- Все. Карл легко ранен.
- Так.- Комиссар вытащил из кармана портсигар, открыл его.- Зажгите, пожалуйста, мне спичку.
- Мы захватили в плен офицера Гемлера. Он допрашивал Ваню и бабушку…
- Немедленно его сюда,- приказал комиссар.
Кто видел Ганса Гемлера на улице в Веселой Поляне или в Заболотье, тот бы никогда не сказал, что это он стоит сейчас перед комиссаром. Куда девалась его спесь. Длинное лицо фашиста перекосилось, глаза воровато бегают, руки и ноги дрожат.
- Вы допрашивали Ваню Светловича? - спросил комиссар.
- Я… Служба… Это приказ…
- Что вы хотели от него узнать?
- Немногое: куда он девал автомат. Я отвечаю за оружие. Служба. Я - солдат.
- Вы его били?
- О, нет. Я с ним обращался гуманно. Я угощал его конфетами.
- И Ваня взял?
- Нет. Он гордый мальчик. Он вел себя достойно. Я понял: отцы, воспитавшие таких детей, непобедимы.
- И все же вы его пе отпустили.
- О, я не мог этого сделать. Служба. Комендант фон Пос приказал отправить его в лагерь. Приказ есть приказ.
- Так, значит, вы его не били?
- Нет-нет, я обращался с ним гуманно.
- А с бабушкой вы тоже обращались гуманно?
- О, конечно. Вежливое обращение с женщиной у нас в крови. На Западе женщинам целуют руки.
- А ногой в живот принято бить женщин на Западе? - спросил комиссар и пристально посмотрел в глаза офицеру.
Гемлер растерялся. Он был уверен, что никто не видел происшедшего в доме Светловичей.
- О, конечно, нет,- залебезил Гемлер,- это невозможно. - Он попробовал улыбнуться, но от этого его лицо перекосилось еще сильнее.- О нет, это не свойственно нам, немцам.
- Немцам, но не фашистам,- не вытерпел Карл, который стоял здесь же и с презрением смотрел на гитлеровца.- Там, в землянке, лежит человек, которого вы считаете мертвым. Он все рассказал комиссару.
Гемлер остолбенел.
- Какой человек? Я ничего не понимаю.
- Староста Смоляк жив,- сказал комиссар.- Хватит притворяться.
- Я прошу справедливости. Я защищался. Служба. Это закон борьбы.
- Закон. Вы напали на нас коварно и подло. Закон борьбы… Вы хотите, чтобы наш народ повиновался…
Офицер упал на колени.
- Не убивайте. Я единственный сын у родителей. Они не переживут этого. Моя мама будет несчастной. Мой отец…
- Я не имею права вас судить или миловать,- сказал комиссар.- Вас будет судить партизанский суд. Он вынесет свой приговор.
Комиссар решил использовать еще одну возможность, чтобы освободить Ванюшу и бабушку. В лагерь он послал Карла в мундире и с документами Гемлера и Нину под видом переводчицы немецкой комендатуры.
Лагерь находился возле большой узловой станции. Нужно было торопиться. Поступили сведения, что предстоит отправка заключенных куда-то на запад.
Юлия Адамовна и Ванюша, конечно, и не думали, что к ним на выручку спешат из леса. Там, в комендатуре, они еще могли надеяться на помощь партизан. Теперь же партизанский лес был далеко.
- Свезут нас па край света, Ванюша, и никто не будет знать, где мы и что с нами,- печалилась Юлия Адамовна.
- А куда нас, бабушка, повезут?
- Да кто ж его знает. Сказывают, в Лодзь, на текстильные фабрики.
- И мы там будем работать?
- Для этого нас и берут. Мы их невольники. Вот видишь, номера нам выкололи…
- Бабушка, а наши разобьют фашистов?
- Разобьют. И освободят своих. Не разлучили бы только нас. с тобой. Вот чего я боюсь, Ванюша.
Бабушка наклонилась к внуку и долго учила его, как быть в случае, если их разъединят.
- У меня здесь в платье зашит медальон твоей матери. В нем портрет папы. В случае чего я передам его тебе, чтоб ты не забыл, какой он - твой отец.
Они так заговорились, что не обратили внимания на старшего, который несколько раз уже выкрикивал чьи-то номера.
- Номера 2728 и 2729 есть? - снова крикнул старший.
К ним подошел Петя - молодой сероглазый парень, с которым бабушка и Ваня сблизились сразу, как только их привезли в лагерь.
- Вас зачем-то вызывают,- сказал он.
