— Я стану дрессировщиком, и мы вместе будем выступать в цирке.
— Кто это «мы»? Ты и горничная?
— Нет, — возмутился мальчик, — я и котята.
Потрясённый Йокус фон Покус упал на стул и целые две, а то и три минуты безмолвствовал. Потом он помотал головой, вздохнул и сказал:
— Кошки дрессировке не поддаются. Разве ты этого не знаешь?
Максик загадочно улыбнулся. Потом он спросил:
— А львы — это кошки?
— Да. Они относятся к семейству кошачьих. Ты прав.
— А тигры? А леопарды?
— Тоже. Ты и тут прав.
— А укротитель может их заставить сесть на тумбы или прыгнуть сквозь обруч?
— Даже сквозь горящий обруч! — подтвердил профессор. Мальчик радостно потирал руки.
— Вот видишь! — торжествовал он. — Если можно выдрессировать таких огромных кошек, то уж котят, и подавно.
— Нет, — энергично возразил профессор, — этого сделать нельзя.
— Почему?
— Понятия не имею.
— А я знаю почему! — гордо заявил Максик.
— Почему же?
— Потому что никто никогда этого не пробовал.
— А ты собираешься попробовать?
— Да! И я даже придумал название номеру. На афишах будет сказано: «Захватывающее зрелище! Впервые на арене цирка! Максик и его четверо котят!» Может быть, я даже появлюсь в чёрной маске. А кроме того, мне понадобится хлыст, чтобы им щёлкать. Он у меня уже есть. Я возьму кнут от своей старой игрушечной кареты.
— Ну что ж, в таком случае желаю успеха, мой юный друг, — сказал господин фон Покус и раскрыл газету.
Уже на следующее утро горничная принесла в 228-й номер четыре низенькие скамейки. Четверо котят с любопытством стали обнюхивать их, но скоро уползли назад в свою корзину и лениво свернулись в ней клубком.
Потом появился официант. В левой руке он нёс тарелку с мясным фаршем, в правой — Максика. Максик, в свою очередь, держал в правой руке лакированный игрушечный хлыст, а в левой — острую зубочистку.
— Для самообороны, — объяснил он. — В случае нападения хищников на укротителя. А также для подачи пищи.
— Мне остаться? — любезно предложил официант.
— Нет, я прошу вас уйти, — сказал Маленький Человек. — Это лишь затруднит дрессировку и будет отвлекать животных.
Официант удалился. Укротитель остался наедине со своими четырьмя жертвами. Они подмигивали ему, бесшумно зевали, потягивались и облизывали друг друга, словно их неделю не купали.
— Внимание! — властно крикнул мальчик. — С ленью надо распрощаться. Начинаем работать!
Котята, притворяясь глухими, продолжали облизывать друг друга. Максик свистнул, щёлкнул языком, сунул под мышку зубочистку, хлопнул в ладоши, щёлкнул хлыстом, топнул ногой. Котята и ухом не повели.
И только когда Максик, подцепив зубочисткой несколько крошек мяса, положил их на скамейки, котята оживились. Они выпрыгнули из корзинки, вскочили на скамейки, проглотили мясо, облизнулись и выжидательно посмотрели на укротителя.
— Правильно! — воскликнул тот восторженно. — Молодцы! Теперь сделайте стойку! Гоп! Передние лапы вверх!
Он поднял хлыст.
Но котята, по-видимому, его не поняли. Или же они почуяли, что в 228-м номере есть ещё мясо. Во всяком случае, они повскакали со скамеек на пол и побежали прямо к тарелке. Они с такой жадностью на неё набросились, словно помирали с голоду.
— Назад! — возмущённо заорал Маленький Человек. — Немедленно прекратить! Вы что, оглохли?
Но они не могли ему подчиниться. Даже если бы и захотели. Правда, они вовсе и не хотели этого. Они так чавкали, что даже тарелка задрожала.
И Максик тоже дрожал. От возмущения.
— Мясо получите потом! Сначала придётся делать стойку. Потом бегать гуськом! Потом прыгать со скамейки на скамейку! Понятно?
Он ударил хлыстом по тарелке.
Но тут котёнок выхватил у него красный лакированный кнутик и перегрыз его пополам.
Когда профессор Йокус фон Покус, о чём-то задумавшись, возвращался по коридору к себе в номер, из 228-й комнаты до него донёсся жалобный писк. Он распахнул дверь, осмотрелся и захохотал.
Четверо котят сидели под умывальником и кровожадно глядели вверх. Усы у них ощетинились. Хвостики стучали по полу. А наверху, на самом краю умывальника, сидел в стакане Максик и горько плакал.
— Йокус, спаси меня! — хныкал он жалобно. — Они хотят меня съесть!
