Подойдя к печке, рядом с которой лежала фомка, я продолжил ковырять раствор, надев рабочие перчатки. Ну забыл я раньше о них, прощёлкал. Несколькими ударами выбив раствор, я подцепил кирпич и, расшатав его, вытащил. Сунув руку, определил – ага, он самый. Только одного кирпича мало, нужно соседние вытаскивать, тайник объёмным оказался.
Портфель у меня был модный, кожаный с наплечным ремнём, надеюсь, в него всё войдёт. Определив, где из соседних кирпичей имеется такой же слабый раствор, вычистил его и вытащил кирпич. Вот теперь порядок. Из тайника достал большой свёрток, обмотанный несколькими слоями ткани. Перерезав ножом шпагат и порвав бархат, буквально рассыпавшийся в руках, стал раскладывать содержимое. Описание сходилось, всё как и было написано в прессе. Вот револьвер меня удивил. Не наган, но точно российский. Изучив клеймо, понял, что это офицерский «смит-вессен», четыре линии. Патронов было штук сорок, сорок два, если точно. Большое оружие, и немного нескладное, если его и в руках-то держать не удобно, то как стрелять?
Отложив оружие в сторону, его ещё почистить нужно, а так на вид оно было в порядке, я стал осматривать остальное. Банкноты. Царских червонцев аж сто две штуки, а в описании, помнится, было девяносто ровно. Значит, кто-то тиснул энное количество. Слитков указано правильно, восемь килограммовых, только почему самодельные, клейма же были? Ну да ладно, экспертам виднее. Ювелирка – тридцать шесть предметов, перебирать я их не стал, валить отсюда нужно, у себя в гараже осмотрю, но осыпанное брильянтами колье буквально приковало взгляд. Да, оно точно дорогое.
Бросив банкноты обратно в тайник – бумажки меня не интересовали, вернул кирпичи на место. Остальные находки завернул в газету и убрал в портфель. Потом, снова перепрыгнув провал, спустился на первый этаж и, пробравшись через пролом из одной квартиры в другую, вышел из соседнего подъезда. Осмотрел окрестности. Пока тихо. Я снял мешковатый комбинезон, не портить же во время поиска выходную одежду, свернул его и убрал в небольшую сумку, которую достал из портфеля. Теперь я превратился в респектабельного молодого человека… Ну ладно, как был школьником, так и остался. Только не в школьной форме. Мне сейчас четырнадцать с половиной лет. Так что выгляжу пацаном. Я только-только в рост пошёл, вытягиваться начал, а так малолетка и есть малолетка.
Проверив, как я выгляжу, щёткой прошёлся по ботинкам и, подойдя к забору, отогнул доску и выбрался наружу. Это пацаны перелезали через забор, я же выдрал фомкой гвоздь, загнул его – а со стороны доска будто на месте. И ходи туда-сюда. Я вышел на соседнюю улицу и встал на остановке, ёжась от свежего ветерка. В моей курточке было прохладно, вроде и свитер под неё надел с высоким воротником, однако продувало. Ха, а вчера в одной рубашке ходил, вот погода меняется… Подошёл переполненный автобус, и я втиснулся в него. Передал на билет, без сдачи. Ничего, шесть остановок, пересадка и едем дальше. Тридцать минут – и я на месте.
Добравшись до своей остановки, направился по тропинке к оврагу. Пришлось даже ускорить шаг, чтобы немного согреться. Судя по тучам, непогода идёт, солнце давно скрылось, потому и холодно. Вроде уже и деревья со свежими листочками, и трава ярко-зелёная, а похолодало.
– Эй, залётный, а ну, стой! – услышал я грубый окрик.
Удивлённо осмотревшись, я увидел, что ко мне бегут трое парней моего возраста, причём движения и особенно выражение лиц было заметно угрожающим. Мне ничего не стали говорить, да и я молчал, к чему лишние слова. С ходу заехал кулаком в солнечное сплетение первому, и пока тот полусогнутый хватал ртом воздух, я провёл серию ударов в корпус второму и отправил в нокаут первым же ударом третьего. После этого подошёл к тому, что бегал быстрее всех, и последним ударом вырубил его. Он попытался встать в стойку, но видно, что, кроме уличных драк, он ничего не умеет. Драться все трое не умели. Не противники.
Я задумчиво осмотрел их и, пожав плечами, сам у себя спросил:
– Интересно, а что им было нужно?
Пожав плечами, я, подхватив портфель и сумку с комбезом, сброшенные, чтобы не мешали драться, пошёл дальше. Заметив, что из-под пластыря на руках показалась кровь, поморщился и прибавил ходу. Разбередил всё-таки ранки.
