Тот уже был на площадке подо мной и, заметив мой прыжок, в отчаянной попытке оттолкнувшись, попытался схватить, но промахнулся, обнял воздух и, матерясь, начал падать рядом головой вниз. Вошли в воду мы почти одновременно. Удар ошеломил меня, но сознание я не потерял, ледяная вода взбодрила, поэтому, заработав руками и ногами, я выплыл на поверхность, диким взглядом оглядываясь и откашливаясь. Неужели получилось? Последняя надежда выбраться из этой передряги и сработало? Однако это было так, я вынырнул в озере, вроде том же самом. Хотя вид вокруг сильно изменился, никакой площадки, и башни на берегу не было, да и деревья имели совершенно другой вид, хотя и золотились осенней листвой. Загребая, я поплыл к берегу, морщась от боли в ранах. Кстати, вынырнул я один, больше никто не выплыл. Ещё я отметил, что наручные часы на руке остались, я их пропустил, как и очень дорогой перстень на среднем пальце правой руки, трофей из Британии. Получается, мне можно было не раздеваться, раз эти вещи остались при мне. Ну ладно, тоже опыт. Тампоны, закрывающие ранки на груди, частично отклеились, от удара о воду часть концов лейкопластыря отошла. Подумав, я на плаву одной рукой стал срывать их. Лучше убрать, мало ли.
Когда я уже подгребал к берегу, туда выскочили двое молодых мужчин, лет по двадцать пять. Скинув плащи, оставив их на берегу и не боясь намокнуть, войдя в воду по бёдра, подхватили меня под руки и вынесли на берег. Меня ошеломил их вид, вернее, одежда. Усы – ладно, но бакенбарды, кто их сейчас носит? Однако с той одеждой, в которой они были, смотрелось это вполне нормально. Чёрные сюртуки, плащи до пят и высокие котелки, а также сапоги до колен. Ёп, куда я попал?
– Сударь, с вами всё в порядке?
– Олег, у него кровь, он ранен! – воскликнул второй и тут же закричал: – Врача, врача сюда! Алексей Павлович, прошу срочно подойти к озеру!
– Извините, молодой человек, я правильно называю вас сударем? – спросил тот, которого звали Олегом.
Вопрос был, похоже, с подковыркой, но, к счастью, я знал ответ, обращение «сударь» или «сударыня» было возможно только к лицам, имеющим дворянское происхождение, видимо, мужчина отметил мой перстень и наручные часы и сделал свои выводы.
– К сожалению, нет. Я сын промышленников Лариных из Франции русского происхождения. Максим Ларин, к вашим услугам. Мы не дворяне, – отстукивая зубами, сообщил я.
– О боже, Олег, смотри, его пытали, – воскликнул тот мужчина, что звал врача, указывая на мою грудь.
Тут на меня такая дрожь напала, такой озноб, что я даже говорить дальше не мог, но всё же попытался.
– И-идея-а? – стуча зубами, спросил я у своих спасителей, пока один закутывал меня в плащ с подбоем.
– Что, простите? – не понял тот, что Олег.
– И хде я?
– В Москве, вестимо.
– Х-ход какой?
– Да обычный, конец сентября тысяча девятьсот третьего года от рождества Христова, – ответил он и посмотрел в сторону шума множества голосов, приближавшихся к нам. – Вы можете пояснить, что с вами случилось?
– Ограбили, – только и смог пробормотать я непослушными губами. – Утопить хотели.
А приближалась к нам толпа господ и их слуг, причитали женщины, грозно поглядывая вокруг, подкручивал усы пожилой военный, а надо мной суетился врач. Всё это я воспринимал отстранённо, так как думы мои были далеко, очень далеко.
Мать их, через полгода начнётся война с Японией. Буду ли я участвовать? Конечно, буду, и разрешения не спрошу. Макаров, где ты там, я уже здесь? Не смотрите на меня так, это у меня, похоже, истерика. Я чувствовал радость и надежду, да и море других чувств. Сейчас было то время, что как раз для таких, как я, и это попадание мне нравилось куда больше. Похоже, первое было лишь подготовкой для этого, для второго. Ойё.
Чёрт, как же больно, это не врач, это коновал. Да куда ты со своими железками лезешь?!. А-а-а!..
