Но в данном случае выбора нет. Надо встретиться с Мишель. По окончании рабочего дня Крис едет домой, пожелав Джеку удачи. Джек идет в офис. Его рабочие ботинки кажутся тяжелее, чем обычно. Зато атмосфера в кабинете Мишель стала значительно легче.
— Подожди пару минут, ладно, Джек? Мне тут надо закончить. — Щеки Мишель разрумянились. На губах — слабый намек на улыбку.
Джеку и самому не понятно, почему он ее избегал. Теперь, когда он смотрит на эту девушку, ему вообще ничего не нужно — только быть рядом с ней. Он наблюдает за тем, как она заполняет последние квитанции и накладные. У нее очень красивые руки. Ногти накрашены бледно-розовым. Чуть-чуть темнее натурального цвета. Ему представляется, как эти пальцы гладят его по лицу По гладкой после бритья коже. Как в рекламе.
Все, работа закончена. Можно идти пить кофе. Мишель идет быстро, и Джеку приходится ускорить шаг, чтобы не отстать. Им навстречу бежит мужик, джоггер. На нем облегающие велосипедные шорты из тех, которые носят серьезные спортсмены, чтобы отделить себя от любителей модного бега трусцой, чтобы показать, что они, в отличие от некоторых, не гонятся за здоровьем и модой, а занимаются важным делом. Джеку приходится подойти совсем близко к Мишель, чтобы дать бегуну дорогу. Теперь он чувствует ее запах, чувствует, как ее волосы касаются его щеки, и у него встает.
«Кафе Коста», шикарная кофейня, якобы итальянская, смотрится совершенно ни к месту в этом индустриальном районе. Но за ней располагаются офисные здания — сплошь зеркала, позолота и хром, — окна которых выходят на судоходный канал. Эта дорога — еще одна граница между двумя мирами. Мишель с тоской смотрит на модерновые башни, где юридические конторы и рекламные агентства, а не белые микроавтобусы и чипсы. Но в ее взгляде — не только тоска, но еще и решимость. И Джек ни капельки не сомневается, что однажды, уже очень скоро, она окажется там. По ту сторону дороги.
Она заказывает мокачино, за который платит сама. Джек собирался ее угостить, но она не дала. Сам Джек берет кока-колу в детском бумажном стаканчике, сильно разбавленную и по цене, явно завышенной.
Они садятся за столик, и Мишель задает вопрос в лоб, безо всяких предисловий:
— Так почему ты меня избегаешь?
Джек рад, что их столик стоит далеко от других, за которыми сидят люди.
— Не знаю, — отвечает он честно.
— Может, тебе неудобно из-за того «Я тебя люблю»? Ты jHe волнуйся, тут все нормально. Я знаю, что ты имел в виду вовсе не это. Ты просто пытался быть милым.
Быть милым — к этому Джек непривычен. У него вдруг вспотели ладони. Он вытирает их о синие рабочие штаны. В этих штанах семь карманов, и все водители вечно теряют в них ключи. В штанах, которые им выдавали в тюрьме, карманов не было вообще. Была лишь имитация, для показухи. Для посетителей на свиданиях. Примерно так он себя и чувствует. Как будто он в тюрьме, а Мишель пришла к нему на свидание. Они сидят за низким столиком, друг против друга. Только вдвоем. Но к нему в тюрьму приходил только Терри. Женщины — никогда.
— Кажется, я боюсь, — говорит он, сам испугавшись своей откровенности. Но это та откровенность, которая больше скрывает, чем раскрывает.
— Чего боишься? Меня? Я знаю, как Крис называет меня за глаза, но я не какая-нибудь нимфоманка, Джек.
— Нет, — отвечает он, может быть, слишком поспешно. — Нет, дело не в этом. Просто. Я даже не знаю. У меня еще не было… — он едва не проговаривается, что «девушки», но в последний момент поправляется: — …серьезных отношений с женщиной.
Мишель смеется.
— Джек. Я не хочу заводить какие-то серьезные отношения. На самом деле, конкретно сейчас, я не хочу вообще никаких отношений. Мне просто хочется повеселиться. Знаешь, как говорят: от работы и кони дохнут. Если все время только работать, так недолго и чокнуться. — Она умолкает на пару секунд. — Знаешь, каждому хочется быть первым. Но у тебя наверняка были девушки, и немало.
— Ну, что-то типа того.
— Боже, о чем мы с тобой говорим. Мы же почти не знакомы. Мы с тобой даже не целовались. И что мы с тобой обсуждаем?!
Джек улыбается и пожимает плечами. Рядом с ней он себя чувствует в безопасности. На самом деле. И ему очень хочется поцеловать ее, и целовать долго-долго. Его прямо распирает. Еще немного, и он взорвется. Но он знает, что ничего у него не получится, как не получится объяснить разницу между мокачино и латте.
