Придя в себя, герой первым делом отправился за братьями, и все втроем всю ночь плакали, пили пальмовое пиво олонити и ели рыбный каримáн из забродившего маниока, провожая мать. Рано утром они положили тело старушки в гамак и закопали его под камнем в месте, которое зовется Муравьиным Логовом. Маанапе, а он ведь был ученый — высший класс, сделал надгробную надпись. Вот такую:
Положенное время братья постились, Макунаима все время поста героически жаловался на жизнь. Живот покойницы медленно распухал, пока, наконец, к концу сезона дождей не превратился в большой мягкий холм. Тогда Макунаима дал руку Ирики, Ирики дала руку Маанапе, Маанапе дал руку Жиге, и все вчетвером пошли бродить по свету.
Однажды, заплутав в лесных тропах, шли они, вконец измученные жаждой, а поблизости ни речки, ни пруда, ни болотистого игапó. Даже сочный имбý, плод которого набирает вдоволь влаги, там не рос, а меж тем Вей, Солнце, проникнув сквозь листву, нещадно хлестала путников по спине. Они взмокли, как во время ритуала, все участники которого обмазываются с ног до головы пахучим маслом плодов пеки, но продолжали идти. Внезапно Макунаима встал как вкопанный и вскинул руки, делая своим товарищам знак замолчать. Все замерли и не издавали ни звука, словно ночь настала. Ничего не было слышно, но Макунаима прошептал:
— Что-то там есть.
Мужчины оставили красавицу Ирики сидеть на корнях ходячего дерева сумаумы и наводить красоту, а сами стали осторожно продвигаться вперед. Вей уже устала бить своей жаркой плеткой, и через полторы лиги Макунаима оторвался от братьев и наткнулся на спящую женщину. То была Си, Мать Лесов. По ее иссохшей правой груди герой понял, что она принадлежит к племени одиноких женщин, зовущихся икамиáбами, или амазонками, что обитает на берегах озера Лунное Зеркало, которое находится рядом с рекой Ньямундá. Женщина была красивая, а ее тело, раскрашенное женипапу, было сплошь покрыто шрамами, истерзано пороками.
Герой прыгнул на нее, чтобы позабавиться. Но Си не хотела забав. Она взяла свое трезубое копье, а Макунаима схватился за нож. Жестокая была схватка! Вопли дерущихся разносились под листвой по всему лесу, а птички съеживались от страха. Ох и досталось же герою! Воительница разбила ему лицо в кровь и вдела копье ему в зад, а у самой ни царапинки. С каждым движением икамиабы герой только сильнее кричал и обливался кровью, так что птицы съеживались в ужасе. Наконец, почуяв, что ему крышка, потому что никак не одолеть ему икамиабу, герой пал на землю и стал отползать, крича братьям:
— Держите меня, а то я ее убью! Держите меня, а то я ее убью!
Братья тотчас подоспели и схватили Си. Маанапе связал ей руки за спиной, а Жиге древком толстого копья ударил ее по макушке. Тогда обессиленная икамиаба рухнула в заросли папоротника. Макунаима дождался, пока она перестанет шевелиться, и позабавился с Матерью Лесов. Тогда слетелись аратинги, зеленокрылые ара, воробьиные попугайчики, туины, амазоны, нандайи — всевозможные попугаи от каждого попугайского племени, чтобы приветствовать Макунаиму, нового Императора Девственного Леса.
И братья продолжили путь с новой попутчицей. Они пересекли город Цветов, миновали реку Горя, прошли под водопадом Счастья, вышли на дорогу Наслаждений и, наконец, прибыли в рощу Радости, что находится в холмах Венесуэлы. Оттуда Макунаима и правил таинственными лесами, пока Си руководила женщинами, что орудуют трезубыми копьями.
Вольготно жилось герою. День-деньской он беззаботно давил кочевых муравьев-тайок и шумно прихлебывал фруктовую настойку пажуари, а то брал в руки кóчо и пел под журчание его струн, и леса нежно гудели, убаюкивая змей, клещей, москитов, муравьев и злых богов.
Ночью приходила Си, пахнущая древесным соком, окровавленная после битвы, и забиралась в гамак, который сплела из собственных волос. Они забавлялись и потом смеялись вдвоем весело.
Долго они смеялись, прижимаясь друг к другу. Си была такая ароматная, что у Макунаимы голова кружилась от слабости.
— Ну и ну! Какая же ты душистая, радость моя! — шептал он в наслаждении.
