Использовать скиритаев вместе с настоящими мужчинами! Лепид закачал головой. Этим утром он был вызван к Старейшине на ковер.
— Я здесь нипричем, господин, — говорил он Старейшине, взиравшему на него злобными глазами.
— А должен быть причем, — отрезал стареющий военачальник. — Царь был разочарован, а один из наших лучших юношей — посрамлен. Ты говоришь, мальчишка ни разу не применял такого хода на занятиях?
— Никогда, господин, — отвечал Лепид с растущим беспокойством. Этот человек был его командиром в семи кампаниях, и хотя оба давно уже миновали сорокалетний рубеж от достижения Мужества, начальник по-прежнему вызывал в Лепиде благоговейный трепет.
— Научи его уму-разуму, Лепид. Где мы окажемся, если позволим спартанским мужам применять такие сомнительные методы?
— Он полукровка, господин. Ему не бывать спартиатом.
— Его отец был прекрасным воином, — ответил начальник, — и мать держалась хорошо. Но я слышал, что ты сказал. Мы из него дурную кровь вытравим. Направь мальчишку ко мне.
— Он с Ксенофонтом, господин. Сегодня похороны его матери, и Афинянин пригласил его в дом, как своего гостя.
Кулак полководца ударил по столу.
— Я не желаю, чтобы один из моих парней был у этого человека мальчиком для утех!
— Я полагаю, он вернется завтра.
— Сделай так, — проворчал Старейшина. — И еще, Лепид, награждения Жезлом Победы не будет.
— Господин?
— Не будет празднества в этом году!
Лепид взглянул в глаза старика и тяжело сглотнул.
— Мне не больше твоего нравится этот парень, но он выиграл. Как можем мы отказать ему в Жезле?
— Должен быть подан пример. Знаешь ли ты, что мои илоты говорят, будто молва о его победе распространилась среди скиритаев?
Лепид больше ничего не сказал. Теперь он сидел, радуясь тени от высокого кипариса, и смотрел, как бегут мальчишки. Он не слишком считался с Парменионом, видя в нем хитрого, изворотливого сопляка; но если он заслужил Жезл, то нечестно будет лишать его триумфа. Он беспокоился, как парни воспримут такое решение. Парменион не был популярен, но вечер награждения был событием довольно-таки разгульным и сулил много веселья.
Соревнование подходило к концу: Лепид встал и прошел в центр поля.
Гриллус по-прежнему лидировал, но Гермий шел теперь рядом с Леонидом и вырывался на второе место, лишая более высокого юношу возможности выйти к Гриллусу. Леонид взял правее, наскочив на Гермия корпусом. Стройный юноша оступился и упал, а Леонид бросился вперед, поймав Гриллуса прямо перед финишной чертой и придя во главе колонны бегунов. Гермий пришел пятым.
Лепид дождался, пока парни восстановят дыхание, затем созвал их к себе.
— Прекрасный забег — не считая тебя, Павсий. Еще пять кругов, если не возражаешь. — Парни засмеялись над толстым юношей, пустившимся в свой собственный одиночный забег. — А теперь, господа, новости. Во-первых, Олимпийские игры. Леонид и Парменион будут представлять наши бараки на дальних и средних дистанциях. Леонид посоревнуется также в метании копья вместе с Нестусом. Гермий и Асерон представят нас на короткой дистанции. Я поговорю с атлетами, когда вы закончите. Во-вторых, четверо ребят вчера опоздали на муштру. Это подает плохой пример младшим воспитанникам бараков. Мы спартанцы, господа, а значит — понимаем дисциплину. Чтобы больше такого не было. В-третьих, награждение Жезлом Победы… — его глаза обратились к Леониду, и беглая усмешка тронула лицо мальчишки. Значит, он знает, подумал Лепид, и гнев вспыхнул в нем, как пламя от свечи. — Вручение не состоится в этом году, и праздника не будет.
К изумлению Лепида, раздался всеобщий довольный возглас, и его лицо помрачнело.
— Господа! — крикнул он, подняв руки. Наступила тишина. — Я не понимаю причины этой радости. Может быть, кто-то объяснит мне? Ты, например, — он указал на Леарха.
— Савра смухлевал, — ответил Леарх, и Лепид заметил несколько согласно кивающих голов.
— Он не мухлевал! — рыкнул Лепид. — Он победил! И это главное, что должен делать спартанец — побеждать. И позвольте мне прояснить кое-что для вас всех. Если бы Леонид выслал свою конницу вперед, то сумел бы остановить атаку. Тогда, с дальнейшим продвижением Пармениона, его правый фланг оказался бы открыт для дротиков и стрел. Парменион был бы уничтожен. Я не оправдываю его использование скиритаев, но когда я вижу спартанцев, оспаривающих поражение, я глубоко скорблю. Позор вам!
