И вдруг Маруся увидела того самого незнакомца, едва не сломавшего ей палец. Тот в широких льняных шортах и оранжевой «гавайке» цедил через трубочку прозрачный коктейль из бокала, развалившись на плетеном диванчике.
Перед ним стояла сумка-тележка, а через плечо был перекинут планшет. «Уезжает!» – обрадовалась Маруся. Она спряталась за колонну и некоторое время пристально разглядывала этого человека, так бесцеремонно обошедшегося с ней накануне.
Объявили посадку – толпа плавно потекла к выходу. Незнакомец тоже встал и своей странной, тяжелой походкой направился к стеклянным раздвижным дверям, за которыми стоял автобус.
И только когда он сел в него, Маруся почувствовала облегчение. Она больше никогда и ни при каких обстоятельствах не хотела видеть этого человека.
Далее жизнь потекла в прежнем русле. Солнце светило, море набегало волнами на берег, одни отдыхающие сменяли других.
Основное правило работы оставалось прежним – чтобы гости не скучали, не сидели в своих номерах.
Однажды вечером, во время дискотеки, вдруг погас свет – вероятно, случился перепад электричества. Музыка затихла, возмущенно зашумели гости. Зажглось тусклое аварийное освещение.
– Внимание, шоу барабанов! – тут же закричала Алиса, схватила табуретку и принялась отстукивать на ней ритм. Другие аниматоры тоже принялись колотить по табуреткам – довольно слаженно и весело.
Некоторое время гости, хлопая в ладоши и смеясь, слушали это импровизированное «шоу», потом их интерес начал потихоньку ослабевать. Смех потихоньку затихал.
Тогда вперед выскочили Людмила с Марусей и принялись крутиться в танце живота. Публика моментально воспрянула духом, раздались одобрительные возгласы.
Танца хватило минут на десять, и публика снова начала скучать.
Тогда ребята грянули «Марсельезу» – в этот вечер на танцполе было особенно много французов. Бурные овации, зрители в один голос принялись подпевать. Далее наступила очередь «Подмосковных вечеров», которые тоже были хорошо приняты, но на третьей песне интерес публики снова принялся слабеть.
Но тут, к счастью, вспыхнул свет и вновь зазвучала музыка.
– Полчаса… – задыхаясь, прошептала Людмила, глядя на часы. – Ты представляешь, Марусенька, мы целых полчаса продержались!
Подруги вернулись в номер во второй половине ночи, измученные, но гордые тем, что их команда не дала зрителям разойтись.
– Фу, опять этот ужасный запах… – разозлилась Людмила. – Нет, я все-таки зажгу ароматические палочки!
…На следующий день, после утренней программы, когда Маруся с Людмилой снова вернулись к себе в номер, чтобы принять душ и переодеться, там было все перевернуто.
– Что это? – испуганно сказала Маруся. – Нас ограбили, что ли?..
Людмила, не говоря ни слова, принялась проверять это предположение, но скоро выяснилось, что ни одна вещь не пропала. Тем не менее все было разбросано в диком беспорядке, содержимое ящиков вытряхнуто на пол, тумбочки распахнуты, постели перевернуты…
– Маруська, это они нам «шмон» устроили! – закричала с яростью Людмила.
Они побежали к Али – жаловаться. Тот сидел у себя в кабинете, перебирал на столе бумаги.
– Али, что за дела, у нас в номере все перевернуто…
– Вы курите гашиш, – холодно произнес тот, не отрывая глаз от бумаг. – Вы уволены.
– Что мы курим? – вытаращила глаза Маруся, которая и обычных-то сигарет в рот не брала.
– Гашиш!
– Кто сказал?! – быстро, сквозь зубы, спросила Людмила.
– Все. Уборщик, охрана… Я в ярости. Вы уволены, вон!
С начальством спорить было бесполезно. Подруги, потерянные, вышли из кабинета, за их спинами захлопнулась дверь.
– Какой еще гашиш, елки-палки?! – Людмилу трясло от ярости. – Интересно, кто такую чушь про нас придумал?..
Маруся пожала плечами. Она чувствовала себя потерянной и точно оплеванной. Банально, но нет ничего хуже несправедливых обвинений…
– Слушай, это та толстая тетка, уборщица, – Рамиса, Раниса, или как ее там… – Людмила схватила Марусю за руку. – Точно! Я на нее позавчера пожаловалась, что она номер плохо убрала, а она в отместку решила на нас накапать!
– Но мы не курили гашиш! – Маруся всхлипнула.
– Да не реви ты… Нет, но какая же она дрянь!
