День начался, как и предыдущие. Первый признак грядущей грозы появился, когда в ее кабинет заглянул возбужденный Дэвид, чтобы рассказать, что он только что от Стивена.
— Он послал за мной, сказав, что «Чартерис» может предложить мне работу.
Дженнифер нахмурилась, гадая, что задумал Стивен. Все стало понятно, как только Дэвид описал, какой шокирующий, невероятный оборот принял разговор.
— Сделка была чрезвычайно выгодной, но, как только у меня действительно появился интерес, он заявил, что есть условие. — Дэвид глубоко вздохнул. — Я должен отказаться от тебя.
— Что?
— Он сказал напрямую: «Держись подальше от Дженнифер Нортон». Я думал, так бывает только в гангстерских фильмах.
— Ты говоришь, — медленно произнесла Дженнифер, — что Стивен Лири осмелился?
Женщину душил гнев. С той ночи, когда они поссорились, ее отношение к Стивену смягчилось, появилось чувство вины за причиненную ему боль. Но теперь, когда она узнала, насколько он безжалостен, от этого и следа не осталось.
На ее лице появилось странное выражение. Следующие слова, похоже, вырвались сами собой.
— Дэвид, мы не должны пасовать. — Она схватила его за руки. — Пора сообщить всем … что мы собираемся пожениться, желает того Стивен Лири или нет.
Дженнифер видела, что Дэвид потрясен, и даже в какой-то миг ожидала отказа. Но он сказал вежливо:
— Конечно, дорогая. Как скажешь, это просто вопрос времени …
Она сообщила новость Тревору и Барни, позвонила в газеты, дабы разместить объявление о помолвке.
Но потом Дэвид ушел, и она осталась одна, в смятении от последствий своих поспешных действий. Дэвид мог дать надежность, в чем она больше всего нуждалась. Стивен манил другой жизнью, полной риска. Однако поздно что-то менять.
Вечером они с Дэвидом обедали в «Савое», и все было, как и должно быть, когда празднуют помолвку, — со свечами и розами. Дженнифер пыталась развеселиться и заглушить внутренний голос, твердивший, что все слишком идеально. Но ведь этим вечером сбылось то, к чему она так стремилась. И все оказалось не тем.
К ее удивлению, Дэвид настоял на шампанском, хотя и не очень любил его. Со стороны могло показаться, что в этом поступке был некий вызов, словно Коннер пытался убедить себя в чем-то.
— За нас! — провозгласил он, подняв бокал.
— За нас! — ответила она, чокаясь с ним.
Как и ожидалось, от шампанского у него разыгралась мигрень. Его глаза потемнели от боли, улыбка стала вымученной.
— Думаю, нам пора идти, — мягко сказала она. Он согласился, полный признательности, и она вывела его из ресторана, чтобы взять такси. До квартиры Дэвида было далеко, а ее дом находился ближе. Она могла бы уложить его в кровать, чтобы он отоспался.
Они добрались до ее дома за несколько минут, и она помогла ему войти. В спальне она сняла с него одежду и уложила в постель, укрыв одеялом.
— Ты так заботишься обо мне, — прошептал он. — Спасибо, дорогая.
Ее охватила нежность.
— Я всегда буду так о тебе заботиться, — пообещала она.
Он слабо улыбнулся и закрыл глаза. Дженнифер высвободила руку и вытащила ящик комода, чтобы взять ночную рубашку. Затем выскользнула из комнаты, тихо затворив дверь.
Она приготовила себе постель в свободной комнате и бесшумно проникла в ванную принять душ. Может, вода смоет странное чувство неудовлетворенности тем, что должно было стать самой прекрасной ночью в ее жизни.
Она вышла из-под душа, растерлась полотенцем. Ночная рубашка, тонкая, как паутинка, с шелестом скользнула по телу. Внезапно женщину охватило желание ощутить на себе прикосновение нежных, страстных рук, дарящих интимные ласки. Она закрыла глаза, и постепенно в ее грезах возникло лицо …
Как смеет Стивен вторгаться в такой момент? Почему именно его лицо всплывает в памяти? Он не тот, кого она любит или за кого собирается замуж. И все же от него не избавиться.
