Но времени мало, Герп не дурак, скоро все поймет и насильно вытащит меня из памяти девушки. Мне нужно быстро найти нужную информацию, подыскать варианты, от которых в дальнейшем можно будет отталкиваться. Это очень важно.
Картинки сменялись картинками с огромной скоростью. Попытка замедлить процесс вылилась в сильное головокружение, с которым я почти справился. Почти — это потому, что я свалился на одно колено, не удержавшись на ногах.
— Видите? Видите! — довольно кричал Герп где-то на краю моего восприятия. — Она сражается. Она может его одолеть!
Да уж, подобной ерунды мне слушать никогда не доводилось, но по иронии судьбы именно она дала мне лишнее время. Да, пусть думают, что Элидеганс успешно сражается со злопамятным психопатом. Я ж буду искать нужную мне информацию.
Наконец поток мыслей резко замедлился и я стал различать все довольно четко. Но чтобы полностью погрузиться в мир чужой памяти, следовало закрыть второй глаз. Веко медленно опустилось, погружая настоящий мир в темноту. Я почувствовал как оторвался от земли и попал в другое измерение.
Ощущения от перемещения в сознание девушки были довольно спорными. Я не возьмусь судить, плохими они были и хорошими. Для меня тогда не существовало разницы, ведь я к памяти Жанны Элидеганс не имел никакого отношения.
А вот, кстати, и она. Маленькая девочка бежит по коридору, кого-то преследуя. Я решил не отставать от нее, нисколько не сомневаясь, что она приведет меня к чему-то важному. В припрыжку я догнал свою цель, но она, как и ожидалось, меня не заметила. Я был просто призраком.
Интересно, я могу здесь проходить сквозь стены? Надо бы попробовать. Всегда мечтал о подобной перспективе.
С размаху я врезался в ближайшую стенку и, как и полагается, отскочил от нее. Разве что боли не испытал, да и мой нос целым остался. Что ж, призрак из меня получился никакой.
А между тем маленькая Жанна догнала свою жертву. Нею оказался высокий, но худой паренек, на вид лет семнадцати. Девочка с силой попыталась ударить его в живот, но тот ловко отстранился.
— Ты же обещал! — капризно заявила Жанна и попыталась нанести второй удар. — Обещал же!
Парень опустился на колени и обнял мою цель. Он что-то зашептал ей на ухо, но я подскочил слишком поздно, чтобы разобрать слова. Грязно ругнувшись, я больше не отходил далеко, и сейчас чуть ли не прижимался своим астральным телом к этим двоим.
Я уже чувствовал, что скоро должно произойти нечто важное, но неожиданно контроль над ситуацией стал пропадать. Сперва замерцали мои руки, а следом и все тело. Я уже думал, что вовсе исчезну из памяти Жанны Элидеганс, но меня всего лишь вновь окунуло в гонку образов. Картины менялись одна за другой, я не успевал разобраться что к чему. Голова отчаянно кружилась, оставалось лишь мысленно ругаться.
Небольшую остановку карусель совершила на кладбище, наполовину заставленном каменными надгробиями. Вдали я увидел целую процессию плачущих, скорбящих и расстроенных людей. Я бросился туда, уверенный, что Жанна среди этой толпы, но вновь меня унесло прочь, засосало в воронку бесконечного потока воспоминаний.
Вот черт, без практики в чужом сознании делать нечего. Меня вертело из стороны в сторону, словно я попал в тайфун, но сопротивляться этому я уже перестал. Только голова больше кружится, а толку никакого.
Я уже хотел вернуться назад, но пришло понимание того, что я не знаю как это сделать. Погрузиться в чужую память — погрузился, а выбраться наружу не могу, черт его возьми! Ясен пень, что нужно открыть хотя бы один глаз, но как это сделать, если я его не чувствую?
Между моими бесплодными попытками выбраться на волю, картинка вокруг меня иногда замедлялась. Я мог наблюдать отдельные моменты жизни Жанны Элидеганс. Увидел торжественный момент, когда девочку первый раз вывели в свет, многочисленные балы, первые способности к магии, радость и негодование родителей от успехов и проказ. И первую любовь.
Именно она заинтересовала меня больше всего. Не то, чтобы я успел разглядеть очень много, но высокого парня с телосложением воина не заметить было трудно. Жанне тогда было лет эдак четырнадцать, она была слабой тенью себя сегодняшней, но милой ее назвать все же можно.
