Магия в теории и на практике - страница 67

Поэтому отнюдь не глупо сражаться за знамя — если это знамя действительно что-то для кого-то значит. Аналогичным образом обстоит дело и с наиболее распространенным и почитаемым талисманом на свете — с деньгами. Магическая воля почитателей денег будет самым явным образом сломлена, если мы отберем у них предмет их поклонения или каким-либо образом обесценим его. Но в данном случае мы имеем дело с талисманом, который, как правило, не оставляют без присмотра. Люди понимают талисманную ценность денег и осознают, насколько сильным орудием желания они являются.

Ценность икон и кумиров охраняется менее тщательно, и похитить ее бывает гораздо легче. Иногда это происходит в гигантских масштабах, как это случилось с образами Исиды и Гора, всецело усвоенными христианством. Однако такие чудеса довольно рискованны, и в данном случае истина вышла на свет благодаря исследованиям археологов, которые доказали, что изображения Марии и Иисуса — не более чем имитация аналогичных изображений Исиды и Гора. Ибо в Магии, как и во всех остальных сферах жизни, наилучшей политикой является честность.

За кульминационной точкой церемонии неизбежно должен последовать спад. Однако, если церемония была проведена успешно, этот спад носит формальный характер. Маг должен постоянно находиться на высшем плане, к которому он стремился.[322] Вся сила операции должна быть поглощена; но какая-то ее часть непременно будет в остатке, ибо ни одна операция не совершенна, и даже самая совершенная операция вовлекает в Круг множество близких ей предметов. Все они должны быть рассеяны, иначе они деградируют и станут злом. Это относительно легко сделать в случае воззвания: простая ликвидация напряжения, вызванного желанием мага, позволит предметам восстановить свои обычные аспекты в соответствии с великим законом инерции. Однако при неаккуратном вызывании это удается далеко не всегда. Дух может выйти из-под контроля и отказаться уйти — даже после того, как он поклялся быть послушным. Такие случаи бывают чрезвычайно опасными.

Обычно Маг освобождает духа следующими словами: "Ныне же говорю тебе: отойди с миром в свои владения и обители — и да пребудет с тобой благословение Высшего во имя (здесь упоминается божественное имя, соответствующее данной операции, либо Имя, соответствующее искуплению данного духа); и да будет мир между тобою и мною; но будь готов явиться, когда я призову тебя!"[323]

Если дух не исчезает сразу же — это чрезвычайно дурной знак. Маг должен тут же со всей возможной тщательностью вновь освятить свой крут. Далее он должен повторить освобождающую формулу; если же этого недостаточно, он должен совершить ритуал изгнания, соответствующий природе данного духа и, если это потребуется, прибавить заклинания, используемые для той же цели. В данных обстоятельствах (если при этом не случится больше ничего подозрительного) нельзя удовлетворяться видимым исчезновением духа, который способен без труда сделаться невидимым и спрятаться в засаде, чтобы навредить Магу, как только тот выйдет из Круга — или иногда даже спустя несколько месяцев после совершения ритуала.

Каждый символ, который вы по собственному согласию окончательно впустили в свое окружение, чрезвычайно опасен, даже если вы полностью контролируете его. Наши друзья способны принести нам гораздо больше вреда, чем чужие люди; но самые опасные враги — это наши собственные привычки.

Всякая идея сохраняется в нашем подсознании: таково необходимое условие прогресса. Поэтому здесь необходима чрезвычайная разборчивость.

Конечно же, в определенный момент такому усвоению должны будут подвергнуться все элементы вашего окружения.

Это происходит в момент Самадхи — согласно определению данного состояния. Только очень юный маг может считать, что для достижения этой точки существует некий "правильный путь" — узкий и прямой. На самом деле (и мы не устанем это повторять) то, что правильно и законно для одного Пути, может быть совершенно неприемлемо для другого.

Сразу же после Позволения Уйти и общего закрытия работы Маг должен сесть и приступить к своим магическим записям. Как бы сильно он ни устал от церемонии,