Была пятница, а граф, она знала, любил проводить конец недели в Уике.
– Но куда же я поеду? – спросила она у курьера.
– Мне поручено, леди Сефайна, – ответил он, – сказать вам только то, что ее сиятельство встретит вас там, куда я вас провожу, а до тех пор ни на какие вопросы не отвечать.
Он как будто чувствовал себя неловко, и Сефайна глядела на него с удивлением. Зачем ее мачехе понадобилась такая таинственность?
– А где мой отец? – спросила она. Курьер замялся, и Сефайна со страхом подумала, что ее отец болен… А вдруг он умер?
Однако с видимой неохотой курьер ответил:
– Его сиятельство отбыл в Эдинбург.
– В Эдинбург? – воскликнула Сефайна. – Но зачем?
Как странно, что папа уехал именно тогда, когда она вернулась из Италии! И ведь в своем последнем письме он обещал ее встретить!
«Я точно пока не знаю, когда именно твоя мачеха устроит твое возвращение, но поверь, милая девочка, я с нетерпением жду тебя. И нам надо о стольком поговорить!»
– Если не ошибаюсь, – говорил тем временем курьер, – его сиятельство выполняет важное поручение Ее Величества.
Помолчав, он добавил:
– Я знаю, что в Эдинбурге он будет гостем герцога Гамильтона.
– И папа не оставил для меня письма? – спросила Сефайна.
– Думаю, оно у ее сиятельства, – ответил курьер.
Сефайна вспомнила, что этот, сейчас уже немолодой человек, и прежде не раз сопровождал ее родителей в поездках. И у нее возникло чувство, что он чем-то расстроен и говорит ей не все, что знает.
Но она бы не могла объяснить, почему у нее сложилось такое впечатление. Просто ей так казалось, но интуиция редко ее обманывала.
– Ее сиятельство прислала для вас горничную. Она ждет в гостинице, – продолжал курьер. – И я подумал, миледи, что вам следует подкрепиться перед дорогой туда, где вы будете ночевать.
Сефайна недоумевала все больше и больше, но решила пока других вопросов не задавать, ведь рядом стояли и слушали сестра Бенедикта с итальянским курьером. Они должны были немедленно вернуться во Флоренцию, и Сефайна простилась с ними, поблагодарив за все их заботы о ней.
Она не поскупилась на чаевые курьеру, деликатно положив деньги в концерт.
Для сестры Бенедикты она приготовила подарок, не сомневаясь, что та обрадуется, когда развернет его.
Она поцеловала монахиню со словами:
– Спасибо… спасибо… за всю вашу… доброту. Прошу вас, не забывайте меня.
– Ты ведь знаешь, что я буду всегда поминать тебя в молитвах, – ответила сестра Бенедикта. – Да защитят тебя Господь и его ангелы.
Сефайна почувствовала, что на глаза ей наворачиваются слезы. Она отвернулась и села в экипаж, который ждал ее по распоряжению мистера Картера, английского курьера.
Они направились в гостиницу. Оказалось, что мистер Картер уже заказал ей легкий завтрак на случай, если у нее случится приступ морской болезни. Сефайна не была голодна, но все-таки поела, и была готова отправиться в путь. Горничную, которую прислала графиня, Сефайна никогда прежде не видела, но ей показалось, что та почему-то держится с ней враждебно.
Сефайна думала, что они поедут на вокзал, и очень удивилась, когда в последнюю минуту курьер объяснил, что место, куда они направляются, находится в стороне от железной дороги и добраться туда можно только на лошадях.
– Не понимаю, – сказала Сефайна, садясь в экипаж, – почему мы едем не в Уик-Холл!
– Ее сиятельство все объяснит, – поспешно сказал мистер Картер и сел на козлы рядом с кучером.
Когда они выехали из Дувра, Сефайна спросила горничную, фамилия которой, как она узнала, была Смит, не известно ли ей, куда их везут.
– Ее сиятельство, – ответила горничная, – послала меня в Дувр с мистером Картером, а больше мне ничего не сказала.
Казалось, этот вопрос разозлил ее, и Сефайна переменила тему.
– Столько таинственности! – вздохнула она. – А я так надеялась увидеть завтра Уик.
– Я там была неделю назад, – сообщила горничная. – С его сиятельством.
– Там очень красиво? – осведомилась Сефайна.
– Ну, цветы уже пораспускались.
– Моя мама считала, что нет ничего красивее Уика весной, – заметила Сефайна. – Она часто цитировала Роберта Брауинга: «Быть в Англии сейчас, когда цветет апрель!»
