– Не будьте глупы, – возразила графиня. – Думаю, вы все еще в долгах, и ваш ветхий загородный дом вот-вот совсем рухнет.
Герцог сделал нетерпеливый жест.
– Если и так, вас, Изабель, это не касается.
– Вот тут вы ошибаетесь! Хотя еще недавно я ни о чем подобном не думала, но в данный момент это касается и меня.
Герцог гневно посмотрел на нее, но, к его недоумению, в ответ она улыбнулась, а потом сказала:
– После всех тех жестоких вещей, которые мы, расставаясь, наговорили друг другу, вы можете мне не поверить, но для вас в моем сердце всегда есть место.
– В вашем сердце?! – воскликнул герцог. – Сомневаюсь, что оно у вас вообще есть. Я, во всяком случае, никаких его признаков не замечал.
– Ах, Криспин, Криспин! Ну, почему вы ведете себя точно капризный мальчишка, хотя вы давно мужчина и притом очень обаятельный.
Герцог раздраженно поморщился.
– Перейдемте к делу. Зачем вы приехали? – резко спросил он.
– У меня есть к вам предложение, – ответила графиня. – И, как я уже сказала, приняв его, вы окажетесь в большом выигрыше.
– Сомневаюсь, но выслушаю вас.
Графиня взмахнула длинными ресницами и кокетливо надула губки, что способно было покорить сердце практически любого мужчины, однако герцог только холодно взглянул на нее, и через мгновение она продолжила:
– Вы, вероятно, помните, что у Альберта есть дочь от первого брака?
– Никогда не слышал, – коротко произнес герцог. – Но в любом случае какое это имеет отношение ко мне?
– Сефайна на днях возвращается в Англию из Флоренции, где она заканчивала образование, когда я вышла за ее отца.
– Не стану говорить то, что и так очевидно, но она поступила благоразумно, оставшись там. – Герцог иронично скривил губы.
– У нее не было выбора, – резко ответила графиня. – Но ей пошел девятнадцатый год, и оставаться там дольше она не может.
Она умолкла, но герцог тоже выжидательно молчал.
– Вы должны понять, Криспин, – продолжала графиня уже другим тоном, – что девица на выданье мне ни к чему! Ведь я немногим старше ее. Мне же нет и тридцати.
Герцог опять промолчал, но по его губам скользнула чуть заметная усмешка.
И он и она прекрасно знали, что ей уже тридцать три.
– Я, естественно, должна буду представить Сефайну ко двору. А Альберт намерен дать в ее честь бал.
– В таком случае, ей можно только позавидовать! – заметил герцог. – Хотя традиционная злая мачеха ее, конечно же, затмит.
– Вы, правда, считаете меня злой? – спросила графиня. – Криспин, вы меня во многом обвиняли, я не забыла, но злой не называли никогда!
– Когда вам надо поставить на своем, вы способны на все, и меня ничто не удивит, – ответил герцог. – Видимо, вы задумали «избавиться» от несчастной девушки. Что вы ей предназначаете? Могилу или монастырь?
– Как вы несправедливы! – с возмущенной гримаской воскликнула графиня. – Нет, я придумала кое-что получше. Почему бы вам, мой дорогой Криспин, не жениться на ней?
Герцог уставился на графиню, словно не веря своим ушам. Потом, после молчания, которое казалось очень долгим, он спросил:
– Вы, разумеется, пошутили?
– Я говорю совершенно серьезно, – ответила графиня.
– В таком случае я, естественно, отвечу «нет», и нам ни к чему продолжать этот разговор, – сказал герцог. – И мне кажется, Изабель, вам лучше уехать, так как мы исчерпали все темы.
Он протянул руку к сонетке, но графиня остановила его:
– Погодите! Я еще не кончила.
– Нам не о чем больше говорить, – повторил герцог. – Не понимаю, как вы могли даже вообразить, что я женюсь на вашей падчерице! – он глубоко вздохнул и добавил: – Будем откровенны: это был лишь предлог, чтобы приехать ко мне и побольнее меня уязвить!
– Вы отреагировали именно так, как я и предполагала, – обезоруживающе ответила графиня. – Но ведь я часто повторяла вам, Криспин, что вы удивительно красивы, когда сердитесь. – И с легким кокетливым смешком она добавила: – Я помню в каком вы были гневе, когда вошли и увидели, что Эдвард меня целует! И как было чудесно, когда я попросила прощения и вы меня простили. Вы не забыли?
Ее слова, казалось, повисли в воздухе. Увидев, что герцог не намерен отвечать, она продолжала:
