Эпидемия распространилась и на Буле, расположенный в пяти лигах от Метца. Здесь, в силу эмоциональности, которая осталась достаточно высокой со времен франко-прусской войны, местные власти встревожились. На оконных стеклах появились кресты и другие религиозные символы — самые различные рисунки: мертвые головы, орлы, радуги. Наряд прусских солдат направили в один дом, чтобы разбить оконное стекло, на котором изображался отряд французских зуавов со своими флагами. Сообщалось о том, что ночью рисунки становились невидимыми. Но солдаты не упустили своего шанса: во всяком случае, они разбили массу оконных стекол. На следующее утро город выглядел так, словно в нем произошла битва. Среди всего этого разорения зуавы по-прежнему несли свои стяги.
Следует сказать, что эта история стала эталоном газетных домыслов. У меня есть собрание историй о рисунках, появляющихся на оконных стеклах, которые назойливо повторялись в американских газетах после марта 1872 года и вплоть до 1880 года.
Но нельзя утверждать, что все рассказанные в Соединенных Штатах истории об этом явлении были отголосками случившихся в Европе происшествий, о которых сообщалось в прессе, потому что о подобных историях, хотя и не так часто, как впоследствии, сообщалось в Соединенных Штатах еще до марта 1872 года. «Нью-Йорк геральд», 20 августа 1870 года — изображение женского лица на оконном стекле дома, расположенного в Лоуренсе, Массачусетс. Хозяина этого дома так допекли толпы зевак, что, не в силах смыть рисунок, он заменил всю раму. «Хьюман нэйчур», июнь 1871 года (перепечатка из «Чикаго таймс») — дом в Милане, Огайо, который занимали два жильца, Хорнер и Эшли. На оконных стеклах появились пятна, словно нанесенные разбавленным водой дегтем или сырой нефтью. Эти пятна приобрели внешнее сходство с изображениями человеческих лиц. «Нью-Йорк таймс» 18 января 1871 года сообщала, что в Сандаски и Цинциннати, Огайо, на оконных стеклах появлялись изображения женщин.
И все же можно предположить, что эти истории имеют один источник, которым является дискуссия о возможности существования фотографий духов, в начале семидесятых годов XIX века в Европе и в Америке ставшая для одних предметом глубоких убеждений, а у других вызвавшая сильное недоверие. Один из вопросов, не обсуждавшихся в ходе этой дискуссии, которая продолжается по сей день, даже после трагического распространения знаний о двойной экспозиции, заключался в том, может ли человеческое воображение оказать воздействие на фотографическую пластинку. Я склоняюсь к мысли, что почти все фотографии духов, быть может за исключением немногих, являются мошенничеством, что не было никаких духов, но что время от времени, крайне редко какой-нибудь совершенно материальный и глубоко верующий в духов медиум вызывает из своих зрительных образов нечто похожее на призрака, что и отображает фотоаппарат. В противовес версии, согласно которой в основе историй о рисунках на оконных стеклах, вероятно, лежит маниакальная идея о возможности фотографирования духов, я напомню, что подобные истории рассказывали на протяжении столетий до того, как была изобретена фотография. Например, сведения об изображении крестов, которые появлялись не на оконных стеклах, а на одежде людей, как сообщает Йозеф Грюнпех в своей книге «Speculum Naturalis Соelestic», опубликованной в 1508 году.
«После кончины декана Воэна Лландафского на стене Лландафского собора внезапно появилось большое, влажное пятно, или плесень, которая превратилась в очень похожие контуры лица декана» («Ноутс энд куэрис», 8 февраля 1902 года).
Я воспринимаю все, что описано в этой книге, через свои взгляды, или предубеждения, нетерпимость к церковным толкованиям или утверждениям о существовании духов как субстанций, уже давно независимых от человеческих тел. Однако я могу представить себе возможность временного отделения разума от тела, что весьма похоже на признание существования духов. В моем представлении декан Воэн ушел в иной мир, туда, куда уходит айсберг, когда тает, или пламя, когда его тушат, и его яркий зрительный образ, который остался в памяти одного из прихожан, возможно, оставил графический след на стене церкви.
