Вот и вся история. Среди свидетелей упоминались А. К. Содди и Говард Р. Мур. Я направил письменные запросы всем лицам, имена которых упоминались, но не получил ни одного ответа. Этому есть несколько объяснений. Одно из них состоит в том, что люди, пережившие то, о чем говорится в этой книге, получают так много «писем от психов», что не отвечают ни на одно из них. Боже мой! Ведь когда-то меня самого забавляли эти «психи», и я испытывал чувство превосходства над ними. А теперь я сам такой же «псих». Кое-где в своем сочинении я, подобно большинству писателей, становлюсь моралистом и предупреждаю: о, читатель, будь осторожен с теми, кто тебя забавляет, если не умеешь посмеяться над самим собой.
Мне кажется сомнительным предположение, что, прогуливаясь по Верхнему Бродвею, женщина успела уколоть шляпной булавкой пятерых мужчин и одну женщину прежде, чем ее схватили. Есть целое собрание предположений о происхождении необычных ранений. В «Ллойде уикли ньюс» (Лондон) за 21 февраля 1909 года было сообщение о панике в Берлине. Многие женщины на улицах этого города получили колотые раны. Сообщалось о том, что злоумышленника видели, и его описывали как «молодого человека, который всегда исчезает». Если его видели, тогда он еще один «неуловимый». 23 февраля в этой газете сообщалось, что 73 женщины получили колотые раны, причем во всех случаях, за исключением четырех, раны оказались несерьезными.
У нас есть данные, которые говорят в пользу существования вампиров, но не таких, как люди, подобные тому португальскому моряку, а дерзких и совершающих одно нападение за другим — нападения, которые порой заканчиваются гибелью, а иногда наносят незначительный вред, нападения на мужчин и женщин без разбора, и мне кажется, что это работа преступников с богатым воображением, которые наносят людям колотые раны, чтобы создать атмосферу таинственности и взбудоражить общество. Мне кажется, я могу понять мотивы, которые ими движут, потому что когда-то я сам был преступником с богатым воображением. Когда-то я был ребенком. Одно время, когда я был ребенком, я обожал ловить мух. В том, что я делал, не было ничего преступного и злонамеренного, но теперь мне кажется, что мое прошлое помогает мне понять «призрачных» злоумышленников, наносящих колотые раны, и «снайперов». Я окрашивал спинки мух в красный цвет и отпускал их на волю. Я получал удовольствие, представляя себе этих мух, которые несут на себе мою метку, привлекают внимание, вызывают у людей удивление, разлетаются далеко и, помеченные мной, появляются в самых отдаленных местах.
В некоторых из наших историй имеется много указаний на то, что нет никакого «исчезающего человека», что раны появляются на телах людей так, как появилась (или сообщалось, что появилась) рана на голове моряка. Вспомним уже приведенную нами историю, рассказанную капитаном «Брекзее». Или что раны появились на телах людей и что жертвы, опрошенные полицейскими, были в той или иной степени ими запуганы и только потому давали описания злоумышленников. Однако некоторые истории об «исчезающем человеке» указывают на то, что он, возможно, и вправду существует. Известны несколько способов проделывать такие трюки. В начале 1907 года сообщалось о появлении «исчезающего человека» в городе Винчестер, Англия. Я взял это из «Уикли диспэтч» (Лондон) за 10 февраля 1907 года. Женщины из Винчестера жаловались на «неуловимого», совершавшего на них нападения, не повлекшие тяжких последствий. «Загадочной особенностью этого дела является то, что мужчина исчезает, словно по волшебству».
«Призрачный вредитель» из Бриджпорта, Коннектикут, впервые появился 20 февраля 1925 года, а последнее из его нападений, сообщение о котором у меня имеется, произошло 1 июня 1928 года. В течение столь долгого времени он оставался неуловимым. Главным образом днем, но иногда и вечером девушкам наносили колотые раны: на улицах и в таких общественных местах, как универмаги и библиотеки. Описания злоумышленника отличались неопределенностью. Почти во всех случаях раны не были серьезными. Одна из историй, изложенная «Нью-Йорк геральд трибьюн» 27 августа 1927 года, является типичной в смысле тех обстоятельств, которые сделали ее широко известной или в смысле уверенности злоумышленника в том, что его нельзя поймать. Если к моим историям относиться как к рассказам о привидениях, то их новизна состоит в сверхъестественности того, что все происходит на заполненных людьми, оживленных улицах, будь то переулки возле Ковентри-стрит, Лондон, или незаметное нападение невидимки на Бродвее, Нью-Йорк. Порой мне кажется, что я вот-вот услышу о нападениях призраков в метро в час пик. Эдгар Аллан По сказал бы, что я не художник и не знаю, как создать атмосферу. Можно подумать, я никогда не слышал о зловещей атмосфере, присущей немноголюдным местам в темную ночь! Некоторые из этих историй представляют собой нечто вроде отчаянной игры ради получения дурной славы. У меня есть история, но она не о проделках на кладбище, а о том, что случилось в универмаге. Бриджпорт, Коннектикут — сцена на лестнице, в присутствии сотен людей, чрезвычайно напоминала театральное представление. Рецензия на эту мелодраму была опубликована в «Геральд трибьюн».
