Я вынырнула из размышлений над этим напоминанием о моих корнях как раз вовремя, чтобы услышать:
- …но она была добра к нам, и нам будет ее не хватать. Нам всегда будет не хватать ее.
Неприязнь к его речи проскользнула в моих интонациях, из-за чего мои слова прозвучали грубее, чем я намеревалась их произнести:
- Мы говорим об одной и той же Розе, верно? Донья ши, темные волосы, ей наплевать на все, что ей не принадлежит?
По нему словно пробежал электрический разряд. Он выпрямился, глаза сузились в щелки. Оскорбить Розу было явно хуже, чем оскорбить его сестру, и я снова поймала себя на том, что быстро меняю мнение о ком-то, кого, думала, я знаю. Что могла сделать Роза такого, чтобы вызвать подобную реакцию у уличного подменыша, который, вероятно, не видел школу изнутри с тех пор, как ему исполнилось восемь?
- Зимний Вечер дружила с боссом. Она многое делала для нас… мэм. - Он произнес «мэм» словно ругательство. Лишь тонкая грань помешала ему стать оскорблением, и эта грань сокращалась.
- Остынь, Мануэль, - сказала я, поднимая руки. - Я не хотела обидеть тебя. Роза и я были друзьями много лет, пусть даже мы не всегда вели себя соответственно. Я найду тех, кто убил ее, и они поплатятся.
Гнев в его глазах улегся, усмиренный обещанием мести.
- Я просто жалею, что мы не узнали раньше. Если бы нам сказали… мы могли бы спасти ее.
Он говорил так самоуверенно, самонадеянно в своей неуместной вере. Часть меня хотела встряхнуть его, но другая часть хотела запеленать его в мягкую ткань и спрятать в месте, где реальность никогда не отнимет у него эту веру. Реальность не самое приятное место, спросите кого хотите.
Спросите Розу.
- Бесполезно, - сказала я. Я ненавидела себя за эти слова, но не хотела лгать ему, даже промолчав. Не об этом. - Ее нельзя было спасти.
- Мы могли бы поддерживать в ней жизнь, отвезти ее к кому-то…
- Ее убили железом.
Он застыл:
- Железом?
- Да, железом. Я не смогла бы спасти ее.
Звук открывающейся двери спас меня от его ответа, и я обернулась, болезненно обрадовавшись вмешательству. Может, когда-то он вырастет, но это не значит, что я хочу за этим наблюдать.
Дэйр стояла в дверном проеме, пытаясь выглядеть самоуверенной и беспечной. У нее не получалось. Может, дело было в красном следе на щеке, портившем эффект, - по краям он уже темнел, превращаясь в синяк.
- Босс говорит, что примет вас немедленно, но вам лучше поспешить, если вы хотите, чтобы он дождался.
В ее глазах читалась паника: это были слова Дэвина, не ее, но она ждала, что накажут за них ее. Старый ублюдок не меняется.
Может, поэтому я и любила его так долго.
- Отлично, - сказала я, вставая, и прошла мимо нее в коридор.
Дверь за мной захлопнулась, но недостаточно быстро, чтобы помешать мне услышать, как Мануэль заплакал. Черт!
Со временем он поймет: если бы он был не пешкой В руках Розы, кто-то другой непременно завладел бы им и стал использовать в великой шахматной игре фэйри. Любой винтик, даже самый незначительный, слишком ценен, чтобы его так просто отпустили. Надежда не всегда легкое чувство у фэйри, но я желала ему, чтобы он встал на ноги до того, как мир возьмется за него, и чтобы новый хозяин был так же добр, как прежний. О Розе много чего можно было сказать, но она никогда не была жестока, даже со своими куклами. Ее руки всегда нежно держали меня за веревочки.
